— Ничего не выйдет. Во-первых, чертежей нет, а во-вторых, нет материалов, из которых те же реакторы делать можно. И сразу скажу: материалы тоже никто пока в мире не делает.

— Мне вот буквально интересно стало, как это ты про резину… про разные резины…

— Мне тоже интересно, я книжки всякие читала, журналы, думала о них — и придумала. То есть я думаю что придумала, а правильно ли придумала — вот через месяц я и скажу. То есть или покажу такую резину, или признаю, что я просто дура.

— Это будет интересно поглядеть… на твое признание. Ладно, что хотел — спросил. И ты это… извини, если я тебя вызвал сюда напрасно… но все же не совсем напрасно. Мне тут доложили, что ты автомобиль купила через Внешосылторг…

— Ну да, деньги-то есть, а зимой на мотоцикле ездить холодно наверное.

— А что за машину купила? Роллс-Ройс поди?

— Ну не настолько же я и дура. Хадсон Ессекс Супер Сикс седан, он и недорогой, и зимой в нем тепло.

— А ты машину-то водить умеешь или тебе еще и шофер будет нужен?

— Не нужен шофер, сама научусь. Мотоцикл-то освоила, а автомобиль, говорят, даже проще водить.

— Ну-ну… молодец, а я к чему: за то, что ты выпуск сока наладила, правительство приняло решение тебе автомобиль подарить. Но так как ты его уже купила, и он уже в Москву доставлен, то мы тебе ее лишь оплатим. Да, еще спросить хотел: а чем ты там наладилась ягоды да фрукты мыть? Народ не отравится?

— Насчет народа не знаю, а я сок этот с удовольствием пью: каюсь, сперла я с завода дюжину бутылок.

— Не сперла, а взяла для тщательной профессиональной дегустации! — рассмеялся Валериан Владимирович. — Ну а все же? Если твоя химия на фабрике закончится, они бурду какую-нибудь не начнут гнать?

— Не начнут, им химиката на три месяца работы хватит, а я потом еще сделаю. Химикат простой, его еще в восьмом году немцы синтезировали… и там как процесс-то идет: сначала ягоды просто моют, потом в моем растворе топят — все вредные микробы дохнут, а всякие плохие ягоды при этом всплывают. Потом моют в кипяченой воде под душем, воздухом сушат — и только потом в миксер отправляют. Но даже если со шкурки что-то из химии моей и не смоется, то все равно шкурка на фильтре остается, вдобавок эта химия для человека вообще не вредная… Да, вот еще что: там остается очень много косточек виноградных…

— А тебе их жалко выкидывать? Ну так съела бы.

— Мне их выкидывать жалко потому что я знаю, как их них виноградное масло вытащить. Между прочим, не хуже кедрового оно. Но это потом доработаем, пока у нас одна мелкая фабрика… хотя косточки-то и при изготовлении вина чуть не тоннами в отход идут?

— Масло из виноградных косточек… ну и фантазия у тебя! Впрочем, лишнего масла не бывает… Пресс нужен? Это можно, прессы для масла у нас очень неплохие делаются.

— Пресс не нужен, не изобрели еще такой пресс, который из виноградных костей масло выжмет. То есть из неподготовленных костей, а для подготовки опять химия нужна… простая, но мне пока недосуг ей заниматься. Мне учиться надо, а на учебы времени и так не хватает.

— Куда тебе еще учиться? Ты, я гляжу, на лету всякое придумываешь…

— Ну да, придумываю. Про то, что выучить успела. А выучу больше — больше придумывать буду. И не так, как сейчас, а по настоящему.

— То есть ты резину понарошку придумала что ли?

— Плохо я ее придумала, потому что математику и физику современную не знаю. У меня получалось сорок килограммов в час делать — а наши, университетские физики с математиками подумали, подсчитали что нужно, мою установку полностью переделали — и с начала недели установка выдает по четверти тонны каучука. А вот если бы сама могла все раньше посчитать правильно… Учиться мне надо, чтобы правильно думать.

— Ну учись… если еще чего-то придумаешь, то дурью не майся, сразу ко мне приходи.

— Да, насчет приходить: вы вот о чем подумайте. Сейчас кто угодно к вам придти может…

— А это плохо?

— Отвратительно. Всяких шпионов и диверсантов толпы бродят… надо бы устроить тут бюро пропусков, дядек серьезных с маузерами у дверей посадить. И чтобы в здание могли войти только те, кому положено: кто здесь работает и кого по работе из других мест вызвали. А то мало ли что…

— Поясни слова свои…

— Вот, допустим, я шпионка и диверсантка.

— Ага, прям вылитая она.

— И к вам пришла — а потом опа! — с этими словами Вера вытащила свой «наградной браунинг». — И что, прощай, страна не забудет верного сына, отдавшего жизнь свою ни за понюшку табаку?

— Ты это… он у тебя заряжен?

— Нет, это я с собой ношу чтобы было чем орехи колоть.

— Какие орехи?!

— Например грецкие, лещину-то можно и зубами разгрызть. Конечно заряжен! Но все же пулю я в ствол не досылала, — Вера вынула обойму, на всякий случай передернула затвор. — Вот держите… не насовсем, это посмотреть только.