– А не проще было заплатить? – спросила Елизавета.

– Нет, не проще. Переводить дружбу в товарно-денежные отношения крайне нерационально. Ведь если человек привыкнет считать, что его услуги имеют вполне конкретную цену, то он может согласиться продать некоторые из них дважды. А так у вас есть образы, созданные профессионалами несколько лет назад, так что ближайшие пару недель можете наслаждаться абсолютной свободой.

Словно подтверждая столь смелое заявление, через четверть часа полета в направлении северной окраины города Завадская опустила флаер в ничем не примечательный коридор замедления, припарковала его на крыше, прячущейся в «толще» рекламной голограммы торгового дома «Берсенев и Шульц», занимающегося пошивом и продажей молодежной одежды, открыла дверь и пригласила сестер отправиться за покупками.

Девушки, конечно же, согласились. А где-то через пару минут, выйдя из порядком обшарпанной кабинки лифта в невероятно здоровый торговый зал, на несколько мгновений задохнулись от пьянящего чувства свободы. Ведь перед ними кипела Настоящая Жизнь! Та самая, которую они видели только на экранах голопроекторов и обзорных экранов отцовского флаера!!!

– Это ведь не сон, правда? – ошалело пробормотала Анастасия, проводив взглядом девчушку лет двенадцати, вприпрыжку промчавшуюся мимо с кучей женской одежды наперевес.

– Не сон! – проворчала Лизка. – Поэтому будь добра, веди себя, как худородная дворянка, посещающая подобные заведения по десять раз на дню.

Замечание было дельным, так что Шереметева-старшая старательно изобразила равнодушие. Однако перед первым же манекеном-андроидом, демонстрирующим совершенно развратное нижнее белье, вдруг поняла, что в образе Анастасии Болотниковой может позволить себе любую глупость! Скажем, приобрести эти ниточки с кружевами, в принципе не способные спрятать под собой ничего шире иглы, вломиться в ближайшую примерочную, натянуть их на себя и на пару часов почувствовать себя пусть и безмозглой, зато абсолютно свободной в своих желаниях!

Нет, конечно же, эту безвкусную дрянь она покупать не стала. Зато отвела душу, примерив добрый десяток совершенно отвязных юбочек, пошитых в том самом стиле, который любили девочки из подтанцовки ее любимого Оборотня, подобрала три на редкость симпатичные блузки, не очень скромное, зато безумно сексуальное белье, пару юбок и легкомысленные босоножки. Потом нарядилась в выбранный комплект, посмотрела на себя в зеркало и поняла, что счастлива! Первый раз со дня смерти мамы…

…Завтрак в кафешке, расположенной в том же самом торговом доме, но этажом выше демонстрационного зала, добавил ощущению счастья еще немного «объема» - потрясающе вкусные пельмени с черным перцем, натуральным сливочным маслом и сметаной напомнили девушке далекое детство. То самое, в котором мама могла закрыться с ними в детской, выложить на стол что-нибудь «простонародное», зато чертовски вкусное, и проигнорировать столовые приборы! Так же хорошо «пошли» и ватрушки с творогом. А от полузабытого вкуса черного чая с малиновым вареньем, после смерти мамы убранного из домашнего «меню» за ненадобностью, Настя чуть не разревелась. И некоторое время невидящим взглядом смотрела сквозь стену. Зато, взяв себя в руки и доев остатки варенья, вытянула и скрестила ноги, закинула руки за голову и, качаясь на задних ножках убогого пластикового стула, с интересом оглядела народ, завтракающий за соседними столиками.

Троица посетителей, расположившаяся за соседним столиком, вызвала грустную улыбку – двое мелких оболтусов лет девяти-десяти уминали жареную картошку и котлеты с таким энтузиазмом, как будто не ели недели три. А мужчина лет сорока, вероятнее всего, их отец, добродушно посмеиваясь, стирал с измазанных мосек потеки кетчупа и нисколько не злился! Наоборот, когда один из мальчишек, случайно уронив кусок котлеты на новенькие шорты, понуро повесил курносый носик, заявил, что расстраиваться не с чего. Ибо шорт в этом магазине предостаточно!

Компания из четырех парней чуть за двадцать и пяти девчонок на пару лет помоложе быстро выправила испортившееся было настроение – студенты, судя по отдельным оговоркам, прогулявшие лекции, получали нешуточное удовольствие от флирта, соленых шуток и анекдотов, большая часть которых заставляла Анастасию мучительно краснеть.

Наблюдать за влюбленной парочкой, занявшей столик под кроной искусственной ивы, было некрасиво, но ужасно любопытно. Поэтому за их взаимными ласками и редкими, но ужасно чувственными поцелуями Шереметева-старшая наблюдала на экране комма. Удачно спрятав микродрон в зелени «листвы». И представляла за тем столиком себя. Ласково перебирающей пальцы любимого, лежащие на бедре, вспыхивающей от того, что он шепчет на ухо, и плавящейся от желания в те моменты, когда его губы обжигают прикосновениями шею или теряют всякий стыд.

Однако интереснее всего оказалось примерить на себя образ ровесницы, сидящей прямо за Марьяной – девушка, вне всякого сомнения, прилетевшая в «Берсенев и Шульц» за покупками, совершенно не смущаясь невольных зрителей, позировала камере микродрона, видимо, демонстрируя обновки невидимому собеседнику. Породистое лицо, правильная осанка, великолепная фигура и пластика профессиональной танцовщицы приковывали взгляд. А со вкусом подобранный наряд, кстати, никак не вписывающийся в рамки допустимого главой рода Шереметевых, вызывал откровенную зависть к внутренней свободе этой Личности – чтобы одеваться настолько смело, требовалось куда больше обычной уверенности в себе!

В общем, начало беседы между Лизой и Завадской Настя пропустила, так как была поглощена наблюдением за «танцовщицей» и среагировала только на нервный смешок сестры:

– Видела бы ты реакцию отца на твое увольнение! Стоило тебе выйти из его кабинета и прикрыть за собой дверь, как на его лице появилось выражение, которое можно перевести только фразой «Она вообще в своем уме?!» или ее матерными аналогами!

– Кстати, в этом я с ним солидарна! – сообразив, о чем идет речь, хмуро буркнула Шереметева-старшая. – Да, сердцем я понимаю, что семь лет службы по контракту, составленному моим отцом, доконают кого угодно, и что тебе действительно пора подумать о семье и детях, но разум не дает забыть о том, что место в таком роду, как наш, это счастливое будущее не только для тебя, но и для твоих потомков!