Свекровь умудрилась посмотреть на меня свысока, даже сидя в кресле.

— Это вовсе не главное, деточка. Любовь — пустые слова. Страсть проходит. Остается уважение, общность душ, близкие интересы. Себастиан быстро загорается и так же быстро остывает. Что останется, когда этот свет между вами пропадет?

— Давайте чуть-чуть уберем в талии, — пробормотала портниха, собирая ткань булавкой.

— Не пропадет, — ответила я.

В конце концов, свет седьмого дома до сих пор горит где-то во мраке. Вот и наша любовь с Басом будет сиять вечно. И раз уж она зажглась, то это даже преступно — не использовать ее свет во благо.

— Дайте вон то платье, с рукавами, — потребовала свекровь, вновь не обращая на меня внимания, как будто я какая-то вещь, которую еще надо довести до ума.

— Я пойду в этом, — упрямо сказала я. — Спасибо за помощь, госпожа Альваро.

— Что ж… — она изящно поднялась, провела кончиками пальцев по светлым волосам, уложенным в идеальном порядке. — Отведи ее потом к парикмахеру, пусть попытается сделать что-то приличное, — приказала она служанке и пошла прочь.

Я провела ее взглядом. Лорейн исчезла, и цокот ее каблуков звучал все тише, пока не растаял совсем. Надеюсь, Басу не придет в голову мысль жить вместе с мамой.

***

Мы встретились с ним уже перед самым началом приема. В черном костюме и белоснежной рубашке Бас выглядел потрясающе элегантным. Я отхватила самого красивого парня по обе стороны Солнечного рубежа.

— Восхитительно, — шепнул Бас, склонившись и поцеловав кончики моих пальцев, а когда выпрямился, серые глаза вспыхнули чаросветом — как будто солнечные лучи пробились сквозь тучу.

— Выбирать платье — та еще морока, — пробормотала я, смущенная и обрадованная его реакцией.

— Будем считать, самое сложное уже позади. Теперь просто красиво ходи туда-сюда и улыбайся.

— Ладно, — сказала я, не подавая виду, что его слова меня задели. Очень похоже, что только этого от меня теперь и ждут, всю оставшуюся жизнь.

— Помолвка — событие для широкого круга. Свадьбу устроим небольшую, после моего окончания академии, — непререкаемым тоном добавил Бастиан, но затем пояснил уже мягче: — Так нужно, Мэди. Ты станешь членом семьи Альваро, в нашей ситуации по-другому никак.

— Я понимаю, — кивнула я.

Бас беспокоился о моей безопасности. Я помнила, что случилось с моей матерью, оставшейся без защиты великих домов.

— Ты подозрительно легко со всем соглашаешься, — заметил он, прищурив глаза.

— Вживаюсь в роль хорошей жены, — ответила я.

К чему устраивать спор, если дом Альваро уже принял решение? Это значит лишь то, что мне нужно поторопиться.

— Тебе идет эта роль, — похвалил меня Бастиан и, склонившись, легонько поцеловал в губы.

— Так ты дрессируешь Веника? — поинтересовалась я, не успев прикусить язык. — Поощряешь хорошее поведение?

— Я с ним не целуюсь, — возразил Бас, пристально на меня глядя. — В чем дело, Мэди?

— Просто волнуюсь, — буркнула я, опустив ресницы.

— Я рядом, — напомнил он, не сводя с меня глаз. — Ничего не бойся. Даже если сделаешь что-то не так — это все ерунда.

— А ты уверен, что я ошибусь?

— Знаешь, чего я хочу сейчас, Мэди? — хрипло спросил он. — Отнести тебя в спальню, закрыть двери и услышать «да» на все мои вопросы. Там я, по крайней мере, уверен в ответах.

Я придержала его за руку. Кажется, не только я волнуюсь перед этим дурацким приемом.

— Я люблю тебя, Себастиан Альваро, — тихо призналась я. — Я скажу «да», не сомневайся.

Его пальцы на моей ладони слегка расслабились, а двери перед нами распахнулись.

Я бы, наверное, испугалась такого скопления людей, но рука Баса держала мою ладонь спокойно и уверенно. Смех, голоса, колючие взгляды — все казалось спектаклем в черно-белых декорациях. Вместо одной из стен зала вырастали колонны, а дальше открывался чудесный сад, залитый солнцем, с фонтанами и мраморными дорожками, по которым гуляли гости.

Зеленое платье Фелиции Фокс, украшенное живыми цветами, казалось кусочком клумбы.

— Поздравляю! — воскликнула она, спеша навстречу, и обняла нас как родных. Браслеты на ее запястьях мелодично звякнули. — От всего сердца желаю счастья!

Фелиция явно пыталась укротить свою буйную гриву, но упрямые рыжие пряди выбивались из высокой прически, закручиваясь колечками над длинной шеей. Игривый разрез на платье приоткрывал стройную ножку, зеленые глаза сияли — Фелиция Фокс могла бы разбивать сердца пачками.