— Ты мне не веришь? — спросила я.

Я ждала ответа с замиранием сердца, вдруг понимая, что любовь — это еще не все, далеко не все. Себастиан Альваро готов был рискнуть жизнью ради меня, и его сердце принадлежало мне безраздельно. Но что с разумом?

— Мы со всем разберемся, — пообещал он.

— Вместе, — упрямо напомнила я.

На срочном совете собрались главы всех шести великих домов и два представителя оракулов. В тени колонн шахматного зала Артирес заметил и с десяток серых фигур. О равновесии мира приходилось только мечтать, и эквилибры собрались целой сворой. Но кто, по всеобщему мнению, нарушитель спокойствия? Не дом ли Альваро?

Он сел на свое место, кивком поприветствовал остальных. Освальд Белый Пес покивал в ответ и, уткнувшись носом в грудь, прикрыл веки, задремав. Тибальд Дюрен выглядел мрачно и торжественно, как на похоронах, обрядившись в черное — непривычно для белого кота. Грай Равий был весь на нервах — того гляди вскочит со стула и начнет метать чаросвет. Даже его рыжие волосы как будто искрились от гнева. Стерх Уилсон, бывший союзник, отводил взгляд, и это не предвещало ничего хорошего. Один лишь Монтега выглядел как всегда расслабленным и довольным жизнью.

— Все очень плохо, — начал оракул, относительно молодой мужчина с короткой черной бородой, разделенной ручейком седины.

Артирес подозревал, что он специально выбеливает прядь, чтобы казаться старше.

— Многообещающее начало — заметил Эльгред Монтега, покачиваясь на стуле.

— Весь мир катится во тьму, — пафосно добавил оракул. — Узор на ковре опять смешался, и мы, предвестники судеб, не видим ни зги.

— Кто-то взял и подтерся всеми пророчествами разом, — прокряхтел старый оракул. — Даже эта сраная птица пропала.

— Так это же хорошо, — предположил Монтега.

— Мы стоим на пороге важных решений, — добавил молодой оракул, неодобрительно покосившись на старого. — Судьбы мира должны свершиться здесь и сейчас.

— На мой город напали! — воскликнул Грай Равий, не сдержавшись. — А мы будем сидеть и обсуждать узор на ковре? Хватит смотреть в будущее! Давайте посмотрим, что происходит прямо у нас под носом! Мой родной город Рав погрузился в Ночь! Его золотые улицы, сверкающие под солнцем, были опорочены! Эти сумеречные крысы выпустили на центральный бульвар тварей ночи! А вы будете сидеть и корчить мудрые лица?

Освальд совсем неуважительно всхрапнул и опустил голову еще ниже.

— Мы сочувствуем, Грай, — примирительно сказал Тибальд, серебряный лев. — Мы отомстим за тебя.

Артирес опустил руки под стол, положил ладони на колени, чтобы спрятать чаросвет, коловший кончики пальцев. Вот эти слова и прозвучали. Дом красных псов захотел расплаты. И с кого же ее собираются снять?

— Это все ты, — выплюнул Грай, поднявшись из-за стола и опершись на него ладонями. Чаросвет брызнул и растекся по белой поверхности. — Это все та девчонка, которую ты взял под свою защиту.

— Нападение на город Рав произошло во время помолвки, — заметил Артирес. — Мэдерли ни при чем. Она была в центре внимания.

— Не делай из нас дураков! — разъярился Грай, и его глаза запылали белой яростью боевого чара. — Она могла зарядить артефакты заранее. Тьма — дело рук седьмого дома!

— Но не дома Альваро, — возразил Монтега.

Вот уж от кого Артирес не ожидал поддержки.

— А чей свет, по-твоему, отражает эта девчонка? — спросил Тибальд. — Уж не наследника ли Альваро? Как ни крути, но в трагедии города Рав виноват именно ты, Артирес. Не такая уж хитрая цепочка получается. По сути, это ты напал на красных псов. Да, город Рав был под атакой твоего дома.

— Я не желаю тебе зла, Грай, — сказал Артирес. — Мы всегда были союзниками.

— Пока ты не привел в свой дом тьму, а в мой город — Ночь! — выплюнул тот.

— Истинный свет любви, — пробормотал Освальд спросонья. — Разгонит мрак.

— Кто вообще раз за разом приводит его на совет? — тихо поинтересовался Монтега. — Спал бы уже себе дома.

— Повторю — я не желаю тебе зла, Грай, — твердо произнес Артирес. — Кто-то подставил дом Альваро. Разве не очевидно? Подарок к помолвке.

Грай вновь сел и недоверчиво посмотрел на него.

— Кто бы это ни был, он подложил тебе настоящую свинью вместо птички, — заметил Эльгред.

— А на мою жену навели чарослово, — добавил Артирес. — Как раз перед этим, Тибальд, она гуляла с твоей племянницей, которая заявилась на праздник в трауре, прямо как ты сейчас. Я не верю в такие совпадения.

— А ты не уберег свою жену от чар? — удивился старый оракул.

— Амулет раскололся, — нехотя ответил Артирес.

— Это смешно, — Тибальд так энергично покачал головой, что его седая грива взметнулась. — Найрин — милая девочка, но она не настолько сильный чар. А что с Лорейн? Я был на празднике до конца и видел тебя с женой, она выглядела безукоризненно и великолепно как всегда.