— Сейчас с ней все хорошо, — скупо ответил Артирес.

Он не знал, что случилось, и это раздирало всю выдержку в клочья. Его жену зачаровали в его же доме, и он не понимал — зачем. Последнее, что она помнила — это прогулку с Найрин.

— Как по мне, решение очевидно, — сказал Монтега. — Помолвка толком не состоялась…

— Мэдерли — невеста моего сына, — отрезал Артирес.

— Если так, это война, — объявил Грай Равий. Он барабанил пальцами по столу, и искры чаросвета рассыпались во все стороны. — Чего ты ожидал, Артирес? Что все мы будем умиляться истинной любви твоего отпрыска? В то время, как наши города будут под атакой Ночи? Пять чаросветов погибли в городе Рав. Пятеро моих людей! И кто даст гарантию, что Ночь не наступит снова?

Стерх Уилсон шумно вздохнул, и все глянули на него.

— А что думаешь ты, черный кот? — поинтересовался Тибальд. — Девчонка ведь кровь твоего дома, если брать по отцу.

— Родство не было официально установлено, — хмуро сказал Стерх, не поднимая глаз.

Что ж, его позиция очевидна. Взгляды вновь устремились на Артиреса.

— Выбор за тобой, — подытожил Монтега. — Дом Альваро силен, но не выстоит против всех. Думаю, я выражу всеобщее мнение: мы не хотим войны, так? У тебя еще есть шанс исправить ситуацию. Девушек много…

— Хочешь мира, Альваро? — спросил Грай. Его верхняя губа подергивалась, как будто он, того гляди, начнет рычать как настоящий пес. — Отдай ее мне.

— Твой сын утешится, — миролюбиво добавил Монтега. — Он ведь дружит с моим сыном. Насколько я понял, Себастиан тот еще ходок.

— А ведь у нас было предсказание! — вспомнил молодой оракул и, оживившись, даже забыл про свой пафосный тон. — Насчет будущего брака с Альваро для девушки из белых котов. Там все выходило очень славно.

— С моей племянницей? — уточнил Тибальд. — Это был бы хороший союз. В общем, мы ждем твоего решения, Артирес. А пока, предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы удалить дом Альваро из совета? Разумеется, пока он не сделает правильный выбор.

Серебряный лев поднял руку первым, Грай — через миг, оракулы поддержали вдвоем, хотя от них учитывался лишь один голос, Стерх Уилсон тоже был «за» и нашел в себе силы наконец посмотреть в глаза Артиресу. Освальд так и спал, тихонько посапывая, а Эльгред Монтега поднял руку последним.

— Извини, Арти, — сказал он. — Но сила не на твоей стороне.

Артирес встал, и ножки стула заскрежетали по черно-белым плиткам пола. Серые тени встревоженно взметнулись возле колонн, занимая боевые позиции. Вот, значит, зачем они здесь: на случай, если черный пес станет кусаться.

— Мы ждем твоего решения, Альваро, — выкрикнул ему в спину Тибальд. — Не ошибись.

***

— Зачем ты это сделал?! — Шрам провел пятерней по вспотевшей лысине, перепаханной когтями ночной кошки, и оттер влажную ладонь о рубаху.

Тут и правда было душно и непривычно жарко для Сумерек, но Первому осточертело мерзнуть. Зная его привычки, Рут растопила печку как следует, и в комнатушке пахло ночными травами точно в бане, а стены покрылись испариной.

— Затем, что пришло время ответного удара, — веско произнес Первый.

Он бы не стал разжевывать и без того очевидное, но следовало признать — Шрам имел вес в сопротивлении, и отмахнуться от него не получалось.

— Мы достаточно сидели в тени, — продолжил он. — Достаточно крови пролили наши братья…

— Не надо вешать мне эту лапшу, — перебил его Шрам. — Ты подставил Мэди, разве не ясно?

— Думаешь? — равнодушно произнес Первый, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться ему в лицо — да на то и был расчет, дубина! Эта маленькая дрянь забыла, кто она. Забыла, кому обязана жизнью. Но ничего, он напомнит.

— Теперь все чары повернутся против нее! — кипятился Шрам. — Ее могут убить!

— Если ее убьют, то мы за нее отомстим, — заверил Первый. — Но я, конечно, надеюсь, что Мэдерли выживет и наконец-то поймет, кто ей враг, а кто друг. Пусть чаросветы покажут свой истинный облик. Она убежит от них, сверкая пятками, и вернется домой.

— Значит, ты ради этого все и затеял? — уже спокойнее спросил Шрам.

Не только. По правде сказать, он до последнего сомневался — стоит ли пускать силы в ход. Но когда увидел сверкающие золотом улицы, красивых женщин в бесстыжих платьях с открытыми плечами, счастливых детей с их веснушчатыми рожицами, которые никогда не видели Ночи, то в нем будто-то что-то щелкнуло. Он изменил их жизнь навечно. Он стал тем, кого они будут проклинать. Тем, из-за кого их дети будут просыпаться в слезах от кошмаров.

Лишь ради ощущения этой власти стоило открыть артефакт, выпуская тьму на улицы города. Его бросало в сладкую дрожь от одних воспоминаний.

Первый перевел сбившееся дыхание.

— Нам нужны ее силы, — пояснил он, придвигая тарелку ближе. — Мы израсходовали почти всю тьму. Надо больше. Гораздо больше!

К тому же его беспокоило, что девчонка обрела множество друзей и союзников. Так-то Первый был вовсе не против. Им нужен был символ, чтобы сплотить ряды. Но ее популярность росла с каждым днем. Королева ночи, наследница седьмого дома… Лучше держать ее под контролем.