Но с Айзеком встретиться мне было не суждено. Вместо него мне приснился страшный сон: Авива, лежавшая у порога своего дома, вся в крови, с торчавшим оперением стрелы из горла, рефлекторно пытающаяся сделать вдох, она из последних сил пыталась вползти за порог, вслед за вбежавшими существами в грязных лохмотьях и с зеленоватой кожей. Последующие крики детей и пылающая деревня, ставшая такой родной, и лицо Айзека, оскаленное в безжалостной, дикой улыбке, взмах его руки и медленный подъем всех убитых в деревне…

Проснулся я рывком, тут же подскочил и заозирался по сторонам. Саймон спал рядом, а Кара стояла у укрывающей нас сферы и к чему-то прислушивалась. Я тихо подошел к ней и она, обернувшись ко мне, тихо сказала:

– Нам надо уходить, он близко.

– Хорошо, я соберу вещи, а ты разбуди Саймона, - сказал я, и тут мое внимание привлекло зарево из-за перевала, что мы преодолели вечером.

– Это же зарево от пожара, - прошептал я белеющими губами, в груди стрельнуло осознание, а перед глазами всплыла картинка умирающей Авивы и полыхающей деревни.

Не раздумывая, я бросился сквозь сферу. Кара попыталась остановить меня, ухватив за плечо, но я выскользнул из хватки, почувствовав теплоту, наполняющую рукав.

Как только я покинул укрывающую сферу, в голове возникло давление, и через пару шагов я упал на колени, схватившись за виски, и повалился на бок, уткнувшись щекой в землю

– Ден, куда же ты подевался, - раздался ненавистный голос в голове, и в следующую секунду показалось, будто она собирается взорваться. – Я тут решил навестить тебя с твоей зазнобой и детишками, а тебя не оказалось дома, где же ты?

И злобный смех, перерастающий в оглушительный грохот.

Через пару секунд я почувствовал, что рядом со мной приземлилась Кара и, обхватив руками мою голову, закричала.

– Ден, сопротивляйся!

После рев начал отступать, а вместо него в глазах появились слезы осознания неизбежного и бессилия.

Следом подбежал Саймон и, вонзив посох в землю рядом с моим, произнес замысловатую фразу на неизвестном мне языке. Тут же давление в голове пропало, и я смог почувствовать, что еще жив, и голова не разлетелась на мелкие осколки.

Кара помогла мне подняться, и впервые с момента знакомства я увидел в ее глазах жалось.

– Мне очень жаль, - вымолвила она, в ее голосе чувствовалась вина и сожаление вместо обычного высокомерия и надменности.

– Я скрыл нас от некроманта, но наверняка он уже успел засечь наше местоположение, нам надо срочно уходить.

– Мне надо обратно в деревню, - прошептал я.

– Ден, я сожалею, но все уже кончено.

Саймон посмотрел в сторону зарева и добавил:

– Айзек не берет пленных, живые пленные ему без надобности.

– Я убью его, - взревел я.

И тут же все кортики, будто бы живые, выскочили из ножен и завертелись в безумном танце вокруг меня. Саймон и Кара едва успели отскочить на безопасное расстояние.

Безумный танец продолжался в течении десятка секунд, и как только я отер слезы с глаз, кортики упали безжизненным железом одновременно с несколькими каплями с влажной руки.

Спустя минуту из-за спины подошла Кара и, передав поводья сначала Саймону, а потом и мне, вымолвила:

– Соболезную твоей утрате, но, чтобы ты смог отомстить в будущем, нам необходимо сейчас же уходить. Я все понимаю, но, если ты хочешь покончить с Айзеком, бежать сейчас к нему не стоит, он тебя просто-напросто раздавит своей Силой.

– Ничего ты не понимаешь, - гаркнул я в ответ. – Пару минут назад я потерял все, что мне было дорого.

Кара отшатнулась и, сделав пару шагов назад, молча запрыгнула на коня и сразу перешла на галоп.

– Зря ты так, - буркнул Саймон, медленно проезжая мимо меня, - недавно в борьбе с Айзеком она потеряла всю семью. Забирайся на лошадь и пойдем следом, ее лошадь устанет, и через пару часов мы догоним ее.

– Да, только не сбиться бы с пути, ночь такая темная что хоть глаз выколи, - буркнул я и вскочил в седло, неудачно задев висевшие с боку мешки. Из одного из них послышалось недовольное ворчание кошки.

Следующие двое суток показались мне не слишком удачными: спустя пару часов гонки мы догнали Кару, ее лошадь устала, и эльфийка, пожалев животное, сбавила скорость, дав нам нагнать ее. Следующие шесть часов мы проехали почти в молчании, только изредка перекидываясь парой фраз. И лишь на рассвете мы устроили привал, и были неприятно удивлены тем, что, сорвавшись тогда с ночлега, не свернули лагерь и бросили почти все припасы там. Так что наш привал ограничился приведением в порядок ездовых животных, утолением жажды и легким перекусом в виде зачерствевшего хлеба.