Пауза.

– Вы говорите, как романтик, сэр.

– Милорд, - поправил он. Но, к своему собственному удивлению, он почувствовал, что у него начинают гореть уши. Откуда взялся этот оборот речи?

– Это просто фигура речи. Очень банальная.

– О.
– Еще мгновение молчания.
– Ну, я не сказала бы, что любила его, потому что это не так. Но я была ему очень, очень благодарна.

Это удивило его настолько, что он снова включил лампу.

Она посмотрела ему в глаза, ее были широко раскрыты и обманчиво бесхитростны. Но на самом деле, они были просто бесстыдными.

– Моя честность шокирует вас?
– спросила она.
– Но я уверена, что чувство благодарности может перерасти в любовь.

Это был странный выбор с ее стороны - эта прагматичная рутина.

– "Шок" - это слишком сильно сказано, - сказал он.
– Но я думаю, что вам было бы разумнее солгать. В конце концов, я ваш судья и присяжные - по крайней мере, на ближайшие пятнадцать дней.

Она поморщилась.

– Я знаю, это было неправильно с моей стороны. Но я была бы самой верной и безупречной женой после Эстер. Он бы никогда не пожалел о нашем браке!

Он на мгновение растерялся.

– Так вы признаете, что вы охотница за приданым? Полагаю, это хорошее начало.

– О!

Она удивленно посмотрела на него.

– Мне было неинтересно его состояние. Хотя, конечно, - ее улыбка была мимолетной, - я бы не стала возражать против денег.

– Тогда чего вы хотели?

– Всего лишь... безопасности, я полагаю.

– Естественно, - сказал он.
– Полагаю, что легион ваших жертв действительно может представлять для вас угрозу.

Она покачала головой и посмотрела на низкие потолочные балки.

– Кроме того, - сказала она, - я была одинока. И, мне казалось, что я ему нравлюсь. Очень сильно. Это не могло быть притворством! По... по крайней мере, не все.

Боль в ее голосе была нарочитой. Ни одна честная, хорошо воспитанная девушка не показала бы себя такой уязвимой перед совершенно незнакомым человеком, тем более при таких обстоятельствах.

– Видимо, вы ему не очень-то и нравились, - сказал он, - иначе он не сбежал бы как трус.

У нее перехватило дыхание. Он почувствовал острый укол, очень похожий на сожаление.

Ах, но она была очень хороша в своем деле, не так ли? К несчастью для нее, у него был большой опыт обращения с крокодильими слезами. Его кузины специализировались на них.

Молчание затянулось. Она неподвижно смотрела в потолок, даже не притворяясь, что спит.

Он чуть было снова не потушил лампу. Но тут до него дошло, что не стоит препятствовать ее рассказам. Ему нужна была информация от нее. Более того, если по какой-то безумной случайности его кузен замешан в этом деле, ему также придется заручиться ее обещанием о неразглашении. Установление между ними дружеских отношений было самым быстрым способом заручиться ее сотрудничеством.

– Хорошо, - сказал он.
– Вы хотели безопасности. Безопасности от кого?

Она нахмурилась.

– Ни от кого конкретно. От мира в общем. Это не такое уж дружелюбное место, сэр.

Она все еще отказывалась обращаться к нему согласно титулу. Это новое проявление неповиновения принесло ему облегчение. Он не знал, как вести себя с ней, когда она казалась ему такой... хрупкой.

– Мне казалось, вы говорили, что хотели повидать мир, - сказал он.
– Разве не по этой причине вы приняли предложение своего работодателя?

– Я действительно хотела его увидеть. Я и сейчас хочу.
– Она повернулась к нему лицом, которое на этот раз пылало искренностью, и внезапно снова стала выглядеть очень юной, милой, простой и аппетитной, как горячая сдобная булочка.

– Собор Святой Софии - он всегда был в моем списке. Он нисколько не разочаровал. И Египет - миссис Пеннипакер говорила о поездке к Великим пирамидам. Я бы с удовольствием посмотрела на них. Они выглядят невероятно красивыми...

– Пыльные, - сказал он.
– Очень пыльные.

– Вы там были?

Она уставилась на него так, словно он только что объявил о своем Втором пришествии.

– Они были чудесными?

Его кузены без конца жаловались на жару, а дядя был пьян. Но, возможно, пирамиды показались бы ему чудесными, если бы его спутники были бы настроены так же оптимистично, как она.

Боже милостивый.

– Это гробницы, - резко сказал он.
– Вы находите кладбища романтичными? Можете не отвечать, - добавил он с отвращением, потому что по выражению ее лица было ясно, что так оно и было.