– Ты только, Горыныч, – внимательно глянул на чешуйчатого друга Никита, – смотри, сам в зеркальце не отразись! А то два змея – это перебор. И кто знает, вдруг эта похитительница злыдней окажется, примет твой образ и пойдёт жрать всех подряд?

– А мы ей Василисин отвар плеснём, она котиком станет. Может, даже симпатичным, – рассмеялся Горыныч, довольно поглаживая сытое пузо. – И вообще, ты представляешь, что это такое – рыцаря сожрать? Да у него доспехов только железных килограмм на сто, из зубов все эти заклёпки выковыривать – никакого мяса потом не захочешь. А барышни с их юбками, оборками, корсетами? Всё поперёк горла встаёт, не протолкнёшь. А от принцесс и вовсе изжога, у них характеры ядовитые или слишком приторные, да и с жирностью не угадаешь, а у меня печень! И сердце, и…

– Горыныч, мы поняли! – хохоча, перебил друга Никита. – Тем более, что именно изучение твоих внутренних органов меня с Василисой и познакомило.

– Уф, не напоминай! Мне тогда реально страшно было, – выпустил струйку дыма из ноздрей Горыныч.

– А нельзя без грязи обойтись? – поджала пухлые губки Василиса. – Не хочется потом сарафан отстирывать, да и кокошник жалко.

– А ты предлагаешь у каждой девицы спрашивать, не хочет ли она с тобой в одно зеркальце посмотреться, чтобы прекрасной стать?

– А я вам зачем? – потянулся, словно сытый кот, Горыныч. – Бабушка, конечно, говорила, что я самый красивый из её внуков, так это по нашей, драконьей версии. А люди-человеки, как правило, пугаются, чудовищем зовут. А нам, между прочим, обидно! Ну какое я чудовище, особенно когда сытое и за ушком поглаженное?

– Ты, Горыныч, наши глаза и уши, а ещё крылья и лапы! Если злодейка побежит, ты её в два счёта догонишь и к Яге доставишь. А уж бабушка без награды тебя не оставит, – усмехнулся Никита. – Ну всё, пора! Пора из вас двоих красивую статую делать. Пошли на озеро, глиной мазаться!

Ближе к вечеру через городские ворота на большой скрипящей телеге в сторону главной дворцовой площади ввезли удивительно реалистичную и очень красивую скульптуру. Змей Горыныч распростёр свои крылья над красавицей, а та, словно ничего не подозревая, сидела на пенёчке и плела венок.

Скульптуру установили рядом с открытой площадкой, где через час должен был состояться конкурс на самую красивую девушку королевства. Многие конкурсантки подходили к глиняной девушке и лишь грустно вздыхали, насколько та была хороша. Без слов было понятно, почему крылатый змей решил похитить именно эту красавицу, которой ни одна из претенденток и в подмётки не годилась.

– Фи, – сморщила носик вторая дочь короля соседнего королевства, – какое убожество. Понятное дело, ваял ученик местного гончара, возомнившего себя великим скульптором. Ну разве это дракон? Больше похоже на ящерицу с крыльями от летучей мыши. А эта, – королевна ткнула пальчиком в сторону Василисы, – и вовсе сказочный персонаж. Где вы видели такие толстые косы? От них уже давно должна была голова отвалиться. Вот у меня кудри, так кудри – кудряшистее некуда и лёгкие, как пушинки!

Красавица тряхнула головой, желая продемонстрировать, насколько красиво развеваются на ветру локоны. Тут Василиса, едва заметно шевеля губами, произнесла заклинание дождя, что выучила буквально накануне и ещё не успела ни на ком использовать.

Маленькая чёрная тучка в течении нескольких секунд сформировалась прямо над головой заморской зазнайки и в минуту вымочила дождём, напоследок тюкнув крохотной молнией прямо в темечко. Отчего золотистые локоны королевны завились так, что стали похожи на старую, потрёпанную металлическую губку для мойки королевских котлов.

Горыныч хмыкнул, стараясь сдержать смех, от чего из ноздрей пошёл пар, и получил за это удар венком в лапу от Василисы, напомнивший держать себя в руках. Благо фрейлины, что столпились у бившейся в истерике госпожи, это не заметили. Как, впрочем, и лучники, и рыцари, и остальная охрана, что стояла в дозоре вокруг площади, охраняя порядок.

Заламывающую в отчаянии руки королевну увели к лучшему куафюру города, пообещав два новых наряда и приз «хрустальную туфельку» как обладательнице самой маленькой ножки, пусть и сорок третьего размера, лишь бы претендентка не нажаловалась папе королю на погодную дискриминацию.

После королевны пришла купеческая дочка, разодетая в розовые шелка с кокетливыми оборками по подолу. Правда, это ей не шло, девушка походила на очень хорошо откормленного поросёнка, зато ей очень понравился Горыныч, которому она принялась строить глазки. А Горынычу хотелось расправить крылья и взмыть в небо, к тому же, ужасно чесалась левая пятка, но стоять нужно неподвижно, и даже чихнуть нельзя. Но, самым ужасным было то, что озёрная глина слишком сильно сушила непробиваемую никаким оружием чешую, и змей переживал, что его чешуйки, которыми он так гордился, после этого потускнеют.