А начиналось всё просто замечательно. Мы пошли по проторенной дорожке и уже заканчивали второй круг по Балтике. А сейчас мы возвращаемся в Стокгольм. Возвращались, но лодка стремительно удаляется, и никто не торопится разворачивать её.

Мне всё труднее удерживаться на воде, и я начал лихорадочно раздеваться. Сразу отправил на дно сапоги, потом пошла меховая безрукавка и вскоре я остался в одном исподнем. Единственно, я сумел повязать пояс с ножом и сунул за пазуху кошель с небольшой суммой денег. Станет мешать — выкину к чёртовой матери.

До берега не меньше километра и плыть не просто. Поднялся ветерок и гонит волну, которая несёт меня чуть под углом к берегу.

Так, успокойся. Не стоит бороться с течением, надо расслабить мышцы. Ещё не хватало поймать судорогу от напряжения и холодной воды. К ней я, кстати, вроде привык. Холодно, но сердце уже не бьётся так судорожно. Я даже смог лечь на спину и немного отдохнуть.

Я долго выгребал и, когда наконец мои ноги коснулись каменистого дна, был на пределе. Отливная волна упрямо не хотела меня отпускать и я буквально на коленях выполз на берег и не удержавшись, разлёгся прямо там на камнях.

Быстро почувствовал, что замерзаю, поднялся и полез по крутому склону наверх.

Мне удалось найти убежище в корнях упавшего дерево. Здесь по-крайней мере нет пронизывающего ветра. Я выжал рубаху с портами и повесил сушиться на ветерке. А сам сидел, обнявши колени и бездумно смотрел на бликующую воду.

Мне позарез нужен костёр. Жалко, что пояс кожаный, а не верёвочный. Можно было бы распустить его и сделать лук для разжигания костра. Пройдясь по склону, нашёл подходящую дощечку и палочку. А заодно сухую ветку и немного мха.

Пришлось пожертвовать полоской ткани от рубахи. Зато, когда от дощечки потянулся дымок, я чуть не станцевал джигу от радости. Занялся мох, а потом робкий огонёк стал жадно пожирать сухую ветку.

Сразу я рванул на поиски сухостоя. А когда весёлый костерок занялся, я чуть не влез в него, пытаясь согреться. Наконец меня отпустил холод, и я сразу заснул.

Утром первым делом напялил подсохшее исподнее. Настроение препоганое, но я жив. В голову полезли дурные мысли. Я ведь не сам упал. Кто-то мне помог, а потом контролировал моё утопление с лодки. Этот недруг явно меня видел. Но естественно записал в покойники.

Я уже убедился, что сейчас плавать не умеют. Даже моряки. Если упал в воду и ему сразу не помогли, кинув верёвку, то камнем идёт на корм рыбам. Тут ещё и куча суеверий. Ведь вода скрывает так много опасностей. Что не видишь — всегда страшит. Вот никто не полезет по собственной прихоти в воду, разве что по грудь. И то в случае большой нужды. Поэтому тот, кто организовал мне купание в морской воде уверен, что я уже беседую с перевозчиком Хароном. Может это и к лучшему, сделаем ему сюрприз. Пока сидел и глазел на море, прикинул свои шансы.

Я должен находится где-то в районе Гданьска. Почти двое суток назад мы вышли из Любека, значить проделали около 700 с лишним километров. Ну, плюс минус. Что мне это даёт? До дома расстояние раза в два больше. Это ежели по морю. А по суше вообще долгая песня. На этом опасном пути предстоит пересечь немецкие земли. Затем неспокойные земли королевства польского, территорию великого княжества литовского и только потом пойдут русские земли. Где тоже бардак полный. Могут охолопить свои же или продать в рабство.

Так, слава богу, у меня есть кинжал и кошель. В нём восемь серебряных шведских эртугов с изображением трёх корон, моя заначка на чёрный день. Много это или мало? Смотря для кого. Для крестьянина огромные деньги. Можно купить корову и коня, да еще останется жене на булавки. А вот несчастному путнику, чтобы добраться до дома — категорически мало.

Прикинув направление, я уверенно пошёл на восток. При этом ушёл от берега, где сложно идти, много острых камушков. Лучше топать по кромке леса, где всяко помягче. Я уже позабыл, что когда-то рассекал везде без обуви и у меня наросли натуральные копыта. Сытая жизнь и хорошая обувь позволили мне избавиться от этого признака деревенского жителя.

Часа через два я вышел к дороге. Она изрядно заросла травой, заметно, что по ней не часто ездят. Но всё лучше, чем густой подлесок.

Вот сейчас я стою и наблюдаю. Передо мной этакий хутор. Одиноко стоящий дом и в нём живут люди. Я слышу мычание коровы и звуки обычной жизни крестьян. Немолодая тётка копалась в огороде. Пацанчик пригнал несколько коз и бурёнку с выпаса. Потом показалась молодуха с ребёнком на руках. Но ничего опасного для себя я не увидел. А когда молодая женщина на летней кухне начала кашеварить, то у меня предательски заурчало в животе. Да и рот пересох, по пути не попалось ручейков. И тогда я решился.