Открывается 7 некрополей за пределами города. Их прозвали «Магическая семерка»: Кенсал Грин (1832); кладбище Западного Норвуда (1837); Хайгейтское кладбище (1839); кладбище парка Эбни (1840); Нанхэдское кладбище (1840); Бромптонское кладбище (1840); кладбище Тауэр Хэмлетс (1841). Эти кладбища быстро становятся настоящими парками, где отдыхают горожане. Например, Хайгейт превращается в своего рода музей готических надгробий, широко распространенных в викторианской Англии, и, что вполне в духе романтизма и эстетизации смерти, местом прогулок, т. к. людей привлекали истории о вампирах и призраках, якобы появляющихся на кладбище [69] . Лайза Пикард живописует Хайгейт: «Самым модным некрополем Лондона стало Хайгейтское кладбище, принадлежавшее Лондонской похоронной компании. Оно располагалось на склоне холма, спускавшегося к Суэйн-лейн, и проектировщики использовали эту особенность для создания многоярусного эффекта. В египетскую аллею — узкий наклонный коридор на глубине 12 футов — вели чугунные ворота массивной Фараоновой арки. По стенам коридора располагались чугунные двери в шестнадцать склепов, в каждом из которых стояло по двенадцать гробов на каменных постаментах. В 1878 году склеп стоил 130 гиней (136 фунтов 10 шиллингов). Аллея вела к подземному Ливанскому кругу; там, по обе стороны кольцеобразного туннеля, располагалось двенадцать склепов, каждый на пятнадцать гробов. В центре Ливанского круга стоял великолепный ливанский кедр, который рос здесь с 1693 года. В главной части кладбища имелось место для 30000 могил, каждая из них была рассчитана, как правило, на три гроба и стоила не меньше 2 фунтов 10 шиллингов. Для атеистов и сектантов был выделен неосвященный участок в два акра. Вдоль северной стены тянулись катакомбы, мрачная подземная галерея, в которой находилось 840 ниш. Их можно было купить за 10 фунтов стерлингов или снять на время, чтобы впоследствии подыскать для гроба другое место. К 1854 году это начинание оказалось таким успешным, что похоронная компания решила расширить кладбище в единственно возможном направлении — купив еще 19 акров на другой стороне Суэйн-лейн. Обе часовни на старой территории использовались также при похоронах на новой, однако Суэйн-лейн была людной улицей, и таскать гроб через забитую транспортом дорогу было немыслимо. Это могло не понравиться родственникам. В результате было принято типично викторианское по использованию новой технологии решение: в часовне установили постамент, на котором гроб опускался с помощью гидравлики в подвал, перевозился по туннелю, проложенному под Суэйн-лейн, и появлялся на другой стороне. Впервые оригинальное устройство было испробовано при похоронах Элизабет Джексон, погребенной на участке в 2 фута 6 дюймов шириной, 6 футов 6 дюймов длиной и 10 футов глубиной, за который ее семья заплатила три гинеи (3 фунта 3 шиллинга). Позже туда же поместили четыре гроба, причем последний неизбежно оказался ненамного ниже уровня земли» (Пикард 2013: 263–311).

Интересна история создания кладбища Кенсал Грин — первого частного некрополя в Лондоне [70] . Идея создания подобного кладбища пришла в голову молодому британскому аристократу Джорджу Кардену во время посещения парижского кладбища Пер-Лашез [71] . Он так вдохновился увиденным, что, заручившись поддержкой влиятельных сторонников (члена английского парламента Эндрю Споттисвуда и банкира Джона Дина Пола) — основал похоронную компанию The General Cemetery Company [72] .

Как только был поднят вопрос о строительстве новых кладбищ, парламент одобрил предложение инициативной группы. Кенсал Грин стал первым из «Магической семерки». В январе 1833 года епископ Лондона уже освящал 20 гектаров кладбища, при этом предусмотрительно оставив еще 10 гектаров для светских захоронений.

Первые 10 лет кладбище Кенсал Грин не было престижным местом, хотя оно по праву гордилось применением передовых на тот момент технологий: для обслуживания катакомб использовался гидравлический лифт. Родственники усопших могли выбирать способ захоронения: катакомбы, мавзолей, склеп или традиционную могилу в земле в обрамлении зелени (существовала богатая коллекция из почти 800 видов деревьев и кустарников). А чтобы сэкономить на садовниках, владельцы некрополя пускали бродить по нему коров.

В 1843 году на Кенсал Грин пожелал быть погребенным член королевской семьи — Август Фредерик, герцог Сассекский. За последующие примерно 70 лет здесь найдут свой покой 12 членов королевской семьи и 600 представителей знатных фамилий. Кенсал Грин стало национальным достоянием.

У «Магической семерки» были конкуренты. К одному из проектов этого времени относится «Metropolitan Sepulchre» Томаса Уилсона, начатый им еще в 1829 году. Согласно представлениям автора, Лондон остро нуждался в «доме для мертвых», которым должна была стать огромная пирамида на севере Лондона. В некрополе предусматривались помещения для обслуживающего персонала, висячие сады, фонтаны и собственная часовня. Гигантское строение планировалось построить из красного кирпича и облицевать черным гранитом.

По проекту Уилсона пирамида стала бы местом упокоения 5 миллионов англичан, принимая в год около 40 тысяч тел [73] . Предполагалось, что в усыпальнице будет 94 этажа, а в основании она займет 10 гектаров (квадрат со стороной почти 270 метров). Как говорил сам Уилсон, пирамида-кладбище — это «пример величественного великолепия, не имеющий себе равных в этом мире». Дело оставалось за малым — найти деньги. Для этих целей была учреждена Pyramid General Cemetery Company.

Согласно расчетам, на постройку и содержание здания требовалось несколько миллионов фунтов стерлингов — невероятная сумма по тем временам. Но что самое удивительное — часть денег удалось найти путем продажи мест в еще не возведенном здании. Уилсон даже пытался заручиться поддержкой парламента, но в ходе публичных слушаний проиграл проекту городского кладбища Кенсал Грин.

Пирамиде-кладбищу не суждено было стать реальностью. Проект окончательно ушел в небытие, когда в 1852 году, урезанный в десятки раз, он был осмеян на всемирной архитектурной выставке.

Несмотря на появление новых кладбищ, лондонские бедняки предпочитали хоронить близких по давней традиции: на территории городских церковных погостов, зачастую в общих могилах. Но в 1840-х годах происходит несколько важных событий, которые, как и случай с кладбищем Невинноубиенных, поставили точку в истории тотального влияния церкви в сфере захоронений.