Что касается меня, то… Нет, не так. Что касается Михаила Сергеевича, то надо отдать ему должное. На первое место он поставил цель выжать из меня все соки, а на второе — утереть нос недругам, добавив репутации колледжу. Как и сказал, меня пихали во все темы. Парень я горделивый, уступать не любил, как и проигрывать школоте. Готовился каждый раз основательно. Мой навык быстро погружаться в тему вышел на новый уровень. Опыт тоже рос семимильными шагами.

Конкурсы делились между собой по тому, кто их проводит, но были и другие разделения: на конкретные задачи (вроде создания магического светильника) и на отдельные навыки (ковка и прочее). С первым иногда было интересно. Светильники, датчики, конвекторы. ТЭК СПБ провёл конкурс как раз по последнему. Нужно было разработать схему конвертации одного вида энергии в другой. Фишка в том, что в римском алфавите отсутствует руна, которая бы обозначала сие действие. Нужно придумывать связку. Результат считался по итоговому коэффициенту, сколько энергии передаётся, сколько сохраняется, сколько уходит впустую. На этом конкурсе я победил, сжульничав, то есть применив божественный язык. Конкурс-то понятно зачем проводили. Чтобы себя пропиарить, но и ради схем. Мало ли, вдруг найдётся гений, который выдаст схему лучше, чем сейчас стоят на станциях. Я и выдал. Чем обеспечил к себе пристальное внимание. Дорохов мне потом шепнул, что мой результат был на уровне их стандарта, а схема там максимально вылизанная, и улучшение её на процент — это миллиарды сэкономленных рублей каждый год. ТЭК поставляла тепло и горячую воду по всей области, на минуточку.

Второй тип, отдельные навыки, был по-своему интересным и давал возможность оценить свой талант. Когда делаешь светильник, можешь воспроизвести заранее изученную схему, которую тебе передал кто-то другой. Если же нужно показать магическую ковку и подобные навыки, то у тебя есть только то, что натренировал своим трудом. Навык передать нельзя.

Магическая ковка, на которой мы плавили металл и придавали ему форму. Исправление огрехов, когда нужно было выявить изъяны и устранить их в конструкции. Очищение — когда нужно было почистить от ржавчины и вывести примеси. В первом полугодии, то есть на первом этапе отбора, я стабильно выходил победителем. Дорохов меня за это не хвалил, лишь как-то хитро улыбался, и во втором полугодии я понял почему.

Первый этап. Борьба против обычных пятнадцатилеток. Под конец же зимы начался второй этап. Где было куда меньше народу. Лучшие на своём году. Там я впервые столкнулся с выпускниками закрытых школ и аристократами.

Будь я правильным героем, обязательно бы победил. Могучей силой, тайными знаниями или хитростью. Героем я не был. Дикарь из отсталого мира, с плохим образованием, чьё преимущество заключалось в знании божественного языка и взрослом сознании. Когда столкнулся с лучшими, быстро понял, насколько сильно отстаю от них. Как бы так объяснить… Это как сравнить детские рисунки четырёхлетки с работой выпуска художественного лицея. Если вы родитель четырёхлетки, его кривое изображение домика вызовет у вас умиление. Но четырёхлетка не знает, что такое объем, перспектива и светотень. У него не поставлена рука. Не наработан вкус. Он не тренировал мастерство последние десять лет под присмотром лучших учителей.

Я был таким четырёхлеткой. На магической ковке нам дали кусок ржавого железа и задание сделать из него розу. Вы видели розу из металла, которая выглядит живее, чем настоящий цветок? Созданную из ржавого куска, который стал блестеть лучше, чем хрусталь? Я видел. Тогда я занял седьмое место. По той причине, что пятнадцатилетних гениев собралось всего шесть, остальные были такие же посредственности, как и я.

Как-то так учебный год и прошёл. Со своими взлётами и падениями. Хотел бы я сказать, что это всё меня мотивировало, но нет. Мне захотелось напиться. Сдержался, конечно. Похандрил и дальше продолжил навёрстывать.

Несмотря на то что во втором полугодии я не занял ни одного первого места среди артефакторов, учебный год прошёл не так уж и плохо. Узнал я реально много всего. Но главное даже не в этом.

Неприятности закончились под Новый год, а потом наступило затишье. Я поначалу переживал, думал, где подвох, но потом нашёл объяснение. Мой изначальный план строился на гипотезе, что проклятиям противостоит масштаб личности. Что понятие обширное, много что в себя включающее. В том числе известность и репутацию.

Я поучаствовал в боях и прославился, пусть и в узком кругу. На минуточку, пятнадцатилетний шкет без оружия, с одним щитом, вынес целую толпу, перед этим свалив одарённую гориллу. Потом этот шкет пару месяцев отбивался от желающих поквитаться. До сих пор удивляюсь, как хорошо разлетаются слухи, но парни в клубе узнали даже то, что меня подстрелили. Попутно я участвовал в соревнованиях и смог подняться в рейтинге. Со следующего года начну выступать в бронзовой лиге, что в римской дисциплине считалось стартом для новичков, которые что-то из себя представляют. Также я заработал репутацию талантливого, с особенностями, будущего артефактора. Молодого и плохо обученного, но перспективного.

Сами по себе эти достижения звучат смешно и проклятья бы побороть не смогли. Но мне было пятнадцать лет. Они не действовали в полную силу, и этого хватило, чтобы второе полугодие и все лето я провёл спокойно. Денег по-прежнему не хватало, но и пожить без постоянных неприятностей было по-человечески приятно. Всегда бы так.

В шестнадцать лет я ощутил, что сила проклятий снова возросла. Родился я в начале лета и на тот момент находился в квартале мастеров. Где меня многие знали, я там стал в некотором роде своим, поэтому, подозреваю, ничего такого не случилось. Если не считать того, что вернулись мелкие неприятности, но их вполне можно было игнорировать. Тем более заняться мне было чем.

В первый же день летней практики Дорохов сообщил, над чем я буду работать.

— Ты знаешь, что такое кадмий?

— Какой из? Если вы про магический красный, то общие свойства помню.

— Про него, — поощрительно кивнул Михаил Сергеевич. — Металл с хорошей поглотимостью, а также высоким адаптационным окном. Подойдёт тебе для работы.

— В этот раз с ним работать буду? — озадачился я.

Урундур на фоне красного кадмия — детский лепет. Было чему удивиться.