— В том числе. Хочу привлечь тебя к проекту. Будешь работать над всем циклом. Не только ты, разумеется. У нас большой заказ от государства, для пожарных бригад. Ты же сначала обучишься делать огнехват и, если потянешь, будешь работать самостоятельно и попробуешь повысить его эффективность. Минус огнехватов в том, что они выдерживают ограниченное число поглощений огня, и, если повысить эффективность, это спасёт многие жизни. Он относительно дорог, применяют его только в особенных случаях, когда нужно кого-то вытащить в условиях сильного огня.

— А мне хватит знаний? — прикинул я, как может работать этот «огнехват», про который я раньше не слышал.

— Конечно нет, — удивился вопросу Дорохов. — Придётся немного поучиться.

— Учёба — это хорошо. Но погодите. Уроки экономической целесообразности оставили во мне неизгладимый след, и я невольно задаюсь вопросом, а будет ли кто-то улучшать отлаженную схему на ровном месте?

— Зришь в корень. В контракте прописано, что за повышенное качество идёт дополнительная оплата. С которой ты получишь процент, — нехотя добавил он.

— Какой?

— Десять процентов. С бонуса, а не от всей суммы.

— Это сколько в рублях?

— Ты сначала выдай результат лучше, чем наше качество.

— И всё же, — настоял я.

— За прибавку в двадцать процентов твоя доля с одного изделия — где-то пять тысяч рублей.

— Негусто.

— Это больше нуля, — поджал губы Дорохов.

— Справедливо. Когда приступаем?

— Прямо сейчас и начнём. Схему сначала сам попробуй набросать, а потом я тебе покажу наш вариант. Вдруг предложишь что-то оригинальное?

Этот подход меня подбешивал. Логика понятна, как и все выгоды, в том числе для меня, но иногда это утомляло. Особенно тем, что я ещё ни разу не смог разработать схему лучше, чем это делали полноценные бюро, где работали профессионалы своего дела.

Будучи рассказчиком своей истории, воспользуюсь правом сделать паузу и описать Михаила Сергеевича, чтобы был понятен весь скрытый сарказм фразы «придётся поучиться».

Сам он вовсе не боец. Мужчина неопределённого возраста, за сорок. Мягкий такой. Не жилистый и не толстый, просто мягкий. Не было его тело закалено многочисленными тренировками. С другими детьми он обращался мастерски, был бесконечно терпелив и добр к ним. Хороший во многих смыслах человек. Эдакий домашний мужичок с наметившейся лысиной. Чего от него не ждёшь, так это издевательств, тем более тонких. Тем не менее это он любил и иногда практиковал.

В тот же день он мне выдал доступ к литературе. Никакой электронки на своём ноутбуке или телефоне. Мне запрещалось копировать материалы. Изучать — строго в библиотеке. Девятнадцать новых книг уровня первых курсов институтской программы. Казалось бы, что такого, но каждая на латыни. Официальный язык одарённых. Все серьёзные трактаты писались на нём. Сейчас можно найти что-то новенькое и на русском, но это не серьёзная литература, а популярная. Которая тоже бывает полезной, но совсем не тот уровень.

Так вот. Девятнадцать книг. На латыни. Которую я знаю неплохо, но подстава скрывается в другом — в терминологии. Попробуйте так с ходу разобраться, что означает инверсированная стихиальная синергетичность второго порядка, и поймёте, какие муки я испытывал, сидя со словарём над учебниками, выписывая в блокнот все непонятные моменты, чтобы потом обсудить с Дороховым, который в квартале находился далеко не всегда. Если бы я никуда не спешил, то ещё ладно. Но чем быстрее разберусь, тем быстрее начну делать артефакты, тем больше их сделаю, тем приятнее зарплата в конце сезона.

Уложился я в две недели. Теория совмещалась с практикой, меня прогнали через все этапы, а дальше позволили самому поработать. Михаил Сергеевич сказал, что сначала я делаю десять артефактов по общей схеме, а потом уже занимаюсь оптимизацией.

Должен сказать, что, взявшись за дело, испытал мало с чем сравнимую радость. Я и не помню, что в этой жизни доставляло мне такое же удовольствие. Новая тема, новые материалы, новый вызов. Серьёзная работа для полноценного артефактора. На фоне сложности создания огнехвата мои потуги сделать чудо-ботинки выглядели убого. Ну да у меня ни материалов для них нормальных не было, ни мастерской, делал буквально на коленке.

Первый шаг, подготовка кадмия красного. Если урундур надо было дробить, то это сырье — крошить. Приехал он к нам запечатанный. Материал токсичный, работать с ним разрешается строго в защитной маске. Я вскрыл ящик, отмерил два килограмма, высыпал его в чашу, помогая себе телекинезом. Хорошо, что его в данном случае можно использовать. Взяв тридцатикилограммовую ступу, принялся за дело. Хорошо иметь шестую звезду. Сейчас, после всех тренировок и общего числа звёзд, прибавка за каждую у меня шла в сорок пять процентов. Двести семьдесят процентов к силе. Считать можно и в обратную, пусть и приблизительно, а не точно. Так я тридцать килограммов ощущал где-то в два с половиной раза легче. Не так страшно, но всё равно спустя полчаса руки налились тяжестью. Давить требовалось медленно и вдумчиво, пока не образуется мелкий песок, почти пыль. Дело нехитрое. Куда сложнее держать «щит воли», как красиво именовали заслонку из телекинеза, которая блокировала разлетающуюся пыль. Процедура не обязательная, но мне сказали делать это в качестве дополнительной тренировки.