— Мы не всегда ладим.

— А ты знаешь, что эта девка путалась с обоими Тенмарами — отцом и сыном? А потом — с двумя или тремя офицерами твоего же папаши? Из столицы она удрала с Всеславом Словеонским, а бросила его ради кузена-поэтишки. Похоже, толк в бабьем деле красотка понимает, но на такой жениться…

— Во, Ревинтер обрадуется невестке! — грубо заржал ближайший… эриковец? Помощник главаря, что ли? — Только ради такого стоит ее довезти живой!

Точно — ближайший подручный. Вместе вешают на суку и… делят на всех.

Чем они лучше гуговцев? Тем, что не настолько разжирели? Или сюда прислали сплошное отребье? А нормальных на нормальной границе оставили. И в гвардии.

— Ты бы тоже обрадовался — если б за ней пол-Тенмара давали. Только кто же теперь-то даст? Ладно, хватит болтать. Влюбленную парочку — в цепи и в карету, северного лордика — к коновалу. А сейчас, — он махнул рукой на монастырь, — сжечь здесь всю погань. Вместе с уродинами. Если вдруг чудом найдутся посмазливее — можете сначала применить. Но недолго. Через час выдвигаемся.

Хорошо, что Ирия здесь уже бывала прежде. Хоть детей успели отослать. В том числе и смазливых.

Глава вторая.

Эвитан, Восточный Тенмар.

1

— Именем Его Величества.

По крайней мере, с Величеством стало ясно. Эрик Первый у нас на престоле. Даже если столицу еще и не завоевал.

Впрочем, может, завоюет к появлению особо опасных изменников и предателей. Союзников еще одного предателя — маршала Мишеля Лойварэ.

Не Гуго же Лютену оборонит. Такой король распугает любых подданных.

Вот только почему тогда Ирия всё еще не на свободе?

Здравствуй, монастырь. Очередной. Где-то заперли раненого Сержа. В каких условиях, лучше не думать. Потому что ничего не сделать, чтобы это изменить. К нему не пускают. Над любыми просьбами и требованиями — нагло смеются. Предлагают обратиться с ними прямиком к Эрику. Когда доедем. Он вроде как красоток любит. А не в его вкусе, так сам шею свернет.

Если вообще захочет видеть. Карл подписывал приговоры без всяких аудиенций с обреченными. Не интересуясь даже именами.

Через кого обращаться? Через Алису? Не допустят.

Через пьяного полковника?

Серж вообще еще жив? Что Ирия скажет дяде Иву? Ничего — потому как почти наверняка уже не встретит.

А что ответит самой себе? Своей совести? Покойному папе? Ральфу Тенмару?

Крепкие решетки — в руку толщиной — на окнах. Крепкая стража — у крепких дверей. Приветливые монашки. Радушные не к пленникам — к вооруженным воякам.

Этих, может, еще и не сожгут. Не уродливы. И лиц не закрывают. А может, еще и тел. Чего не сделаешь, чтобы выжить?

Не закрытые, а серые лица. Постные. В тон бесцветно-серым платьям. И улыбаться эти умеют не лучше мегер-амалианок. Но пытаются. Хотят ведь и дальше дышать спертым воздухом келий и скудно вкушать вечно постную пищу.

Здравствуй, прошлое. Только ни Анри Тенмар, ни папа уже не придут.

А «героический» Всеслав если и явится, то лишь чтобы прикончить самому.

Когда-то Ирия жаждала увидеть Роджера Ревинтера в заточении. А потом — смерть Леона и Полины.

Кому теперь дочь лорда Таррента платит по счетам — Темному? Он всё же принял ее душу в уплату и теперь с нетерпением ждет? Но разве Ирия не просила еще и спасти сестер? Или Темный решил, что хватит одной — Иден. За кого как раз попросить было недосуг.

Или лукавый Повелитель Змей засчитал в долг еще и Кати?

Похоже, счет к оплате уже предъявлен. Только вперед Бездны за Гранью таких должников ждет сначала Бездна здесь. Самое жуткое из возможного. Вечный кошмар Ирии. Вновь — надежно запертая клетка.

Общая широкая кровать — в половину узкой кельи. Кто здесь спал — дородная мать-настоятельница? Похотливые монашки тайных любовников принимали? Или просто искусно сдвинуты два… ложа?

А до кучи — общая ночная ваза в углу. Под давно не мытым окном. На видном месте. Для полного уже комплекта. И для полной романтики — двум влюбленным.

И жуткого вида комод у противоположной стены. Ни в одной камере Ирии такого не было. Расщедрились.

И что туда складывать? По паре мятого, отсыревшего в пути белья, что милостиво швырнули пленникам из седельных сумок? А предварительно перетрясли лично.

— Покои для молодоженов, — издевательски пожелал лично полковник. Напоследок окинув Ирию плотоядным взглядом. — Не то что в доме у счастливого папеньки и свекра, но — чем богаты…

Молча прошагать к окну. Мимо горшка. Хорошо хоть мытого. Пока. После предыдущих узников.