— Простите, Ваша Светлость. Господа ошиблись дверью и уже уходят, — с напором, не терпящим возражения тоном, сказал Бартоломей Ильдрасович, развернувшись к незваным гостям лицом и отодвигая их от двери. Сам он выглядел едва ли опрятнее своего князя, верхняя пуговица кафтана была застегнута на вторую петельку, зато на ногах его были сапоги. На лице привычная невозмутимость, но легкая хрипотца выдавала, что еще несколько минут назад он спал.

— Князь, — посол приложил руку к груди и, низко склонившись и пятясь, отступил. Ян отметил рядом с ним двух своих сановников, неприкрытое любопытство на обоих лицах сменилось не разочарованием, как у многих, а беспокойством. Ловушка, подготовленная шивэями, сработала, только вот попались в нее неожиданно совсем другие люди.

Тэма прикрывалась чужими спинами, но прежде чем уйти, вытянулась и заглянула в комнату поверх преклоненных голов. Недобро сверкнула глазами, когда вместо своей госпожи, обнаружила в кровати помощницу библиотекаря. Среди гостей Ирина разглядела и рябого шивэйца из охраны посла. Этот второй раз за сегодняшний вечер окинул ее сальным взглядом, ставя точку в этих отвратительных смотринах.

Ирина отчетливо помнила, как засыпала в своей постели, вновь вспоминая события предыдущей ночи, переживая их снова, и заснула с ощущением полного счастья. Когда она в последний раз испытывала такое же чувство? Когда поставила точку в своей дипломной работе? Или когда, наконец, окончила музыкальную школу? В день первой зарплаты? Но разве все это вместе взятое могло сравниться с тем безграничным счастьем, которое она испытывала сейчас, обещающее целый будущий мир, наполненный маленькими ежедневными радостями. Не разменивая одну большую радость на много маленьких и обыденных, а напротив, собирая из них день за днем одно гармоничное будущее. Рядом сладко посапывала Эль, Ирина прижалась к ней, и провалилась в сон.

А вот пробуждение было странным. Тело онемело в неудобной позе, босые ноги заледенели. Ирина пошарила рукой в поисках одеяла, натыкаясь рукой на голые доски, и наконец, поняла, что и тюфяка под ней тоже нет. Настил из не струганных досок скрипел и покачивался под ней и царапал полуголое тело. Когда сознание полностью пробудилось, Ирина открыла глаза. Темень вокруг была не однородной, выше над ней более рассеянной. Девушка подняла руку и уткнулась в грубую ткань, натянутую сверху как полог. Повернулась на бок, застонав от боли в спине, впереди под рукой зашуршала солома. Когда рука нащупала человеческое тело, сердце сжалось на миг от неожиданности, но она быстро узнала знакомые, но такие холодные маленькие пальчики. Ведя ладонью вдоль детской ручки, Ирина дотронулась до лица, ощутила теплое размеренное дыхание, разметавшиеся по соломе волосы. Девушка подвинулась к спящему ребенку и обняла его, пытаясь согреть их обоих, брошенных непонятно где и зачем в тонких ночных сорочках.

Ирина не стала задаваться вопросом, как они здесь очутились. Главное, что ее волновало, зачем и куда их везут. Доски, на которых она очнулась, являлись частью повозки, колеса которой несносно скрипели, подскакивая на кочках, и Ирина несколько раз сильно ударилась головой. Она завозилась, пытаясь подгрести под себя и Эль то скудное количество соломы, что разметалась по дну повозки. По наружным звукам, девушка предположила, что город давно остался позади, и они где-то на лесной дороге, в сопровождении двух всадников на лошадях. Ирина была уверена, что их похитители — шивэйцы. Примерно через час монотонного пути, когда мысли о воспалении легких перешли к обморожениям, раздался голос, хриплый от долго молчания, на шивэйском.

Вскоре после этого они остановились, и полог был откинут. Света снаружи было не намного больше, чем внутри. Вдали алела узкая полоска, предвещая скорый рассвет. Перед телегой стояли двое, тепло одетые, отметила Ирина со злостью. Один из них грубо схватил Ирину за ногу и потянул на себя, протащив по шершавым доскам, царапающим и без того израненную кожу. Эль, лишенная последних крох тепла, завозилась и проснулась. Мужчина рывком поставил пленницу на ноги и потянул за собой, прочь от дороги в лес. Ирина тут же упала, замерзшие ноги отказывались ее держать. Эль села, растерянно вертя головкой и, увидев Ирину, лежащую на земле, с криком «Мама!» спрыгнула с повозки и упала на колени, но тут же поднялась и подскочила к ней. Мужчина переглянулся со спутником и в нерешительности застыл над ними.

— Что значит мама? — спросил он. — Разве она не нянька?

Эль тем временем тянула ее за шею и уговаривала встать. Ирина все еще не могла справиться с ногами. Она села и принялась их растирать непослушными руками.

— Все равно, мать или нянька. Избавимся от нее, — раздался знакомый женский голос, но был грубо прерван.

До сегодняшней ночи Ирине нравился мелодичный шивэйский язык, но сейчас из уст мужчины он прозвучал угрожающе, хотя и направлен был в сторону своей спутницы. Ирину опять дернули за руку, вынудив подняться, и толкнули обратно в сторону повозки. Она впервые посмотрела на своего похитителя и узнала в нем охранника посла. Мужчина тем временем достал сумки, лежащие под лавкой, и кинул к ногам девушки с коротким приказом «Одевайтесь!». Трясущимися руками она никак не могла совладать с пряжкой ремня, стягивающего сумку, и малышка Эль, отодвинув в сторону ее руки, сама расстегнула и начала доставать из нее одежду. Ирина помогла ей одеться, потом оделась сама. Кивком головы рябой показал Ирине забираться в повозку, подсадил в нее Эль и опять накинул на них полог. Повозка тронулась.

Похищать Ирину в планы Тэм не входило. Это вышло спонтанно и необдуманно. Ее изначальной целью была только дочь князя, по приказу кагана Тэмуджина она должна была избавиться от ребенка. Полгода назад ей помешали неизвестные похитители, опередившие ее. Позже уловка Тэмулун сохранить Эль жизнь, якобы для использования в будущем, подсказала злоумышленнице идею, как заработать у кагана дополнительные очки. Увидев сегодня ночью в постели князя вместо Тэмулун эту выскочку библиотекаршу, Тэма испытала такую злость, что не смогла сдержать ее даже в присутствии самой Тэмулун. Вид сводной сестры, страдающей в своих покоях от расстройства желудка жалости не вызвал, а необходимость полночи бегать и опорожнять ее ночной горшок только подстегнул ее ярость. У Милена был еще один повод гордиться собой, если бы он узнал, что сильнейшее средство от запора, которое по его просьбе подсунул в еду Тэмулун его знакомый поваренок Аркашка, вычеркнуло из сценария шивэев одну из главных действующих лиц.

Похитители торопились. Ехали без привалов, сделав две короткие остановки по нужде, причем не пленников, а самих злоумышленников. Поездка вышла мучительной. Если бы Ирине предложили описать ее, она бы пожалела слов и сделала это кратко: холодно, душно, жестко, больно и в тройне страшно: за Эль, за себя и за Яна, который может решить, что они мертвы. Из скупых реплик похитителей, она поняла, что они инсценировали побег. Именно поэтому в повозке оказалась их одежда. Похитители не могли оставить вещи в комнате. Они покидали в сумки все, что попадалось под руки, и прихватили с собой.