Я собрала мозги в кучку и постаралась без эмоций и оскорблений объяснить, что «отпускать или не отпускать» мужа я не собираюсь, захочет — уйдет, захочет — останется. Свернула разговор и свернулась калачиком на кровати, сгребя в охапку Персика. Меня трясло. И не оттого, что мне в очередной раз изменил муж, в правдивости Милиных слов я не сомневалась, не оттого, что он может в скором времени от меня уйти. Оттого, что подруга, которой я доверяла, с которой делилась сокровенным, так со мной поступила. Предала. Если бы не Персик, я порыдала бы. Неконструктивно, эмоционально. Могла бы завести глупый разговор с мужем. Но котейка заземлял и отрезвлял мой ум. «Действительно, — подумала я, — если он захочет уйти — скатертью дорога. Но так ли ему нравится Мила?»

Я промолчала. Молчал и Дан. Пару Милиных звонков я сбросила. И больше ничего не произошло, ничего не изменилось в жизни. Пока спустя месяц мы не подали на развод. Не по причине измены. И теперь мне глубоко параллелен Дан, но Милу не прощу.

И вот у меня остался единственный кандидат в спутники — Вера. Мы знакомы уже пять лет, работаем вместе в управлении образования. У нее абсолютно понятная жизнь, правильная семья, адекватный муж и двое детей: взрослая дочь, сын-старшеклассник. И хотя мы расходимся во вкусах и взглядах на многие вещи, с некоторых пор я считаю ее не приятельницей, а подругой. Именно она последние девять месяцев — моя жилетка, выслушивает стоны и жалобы и как может, приводит меня в чувство. На экскурсию в Питер я решилась только потому, что собиралась она. Вспоминать об этой поездке не очень приятно, как и о том, что произошло сразу после нее. Но факт в том, что Вера была рядом, не бросала. И в круизе, надеюсь, будет надежным спутником.

В одиннадцатом часу ночи звонить не стоит, утром встретимся на работе. Тем более, что разговор не на пять минут, и после него подруга точно не будет спать всю ночь, как я прошлую.

На следующий день я прихожу на работу в приподнятом настроении, предвкушая Верино изумление и восторг. Но в положенное время на рабочем месте она не появляется. Обычно я в курсе, когда Вере нужно отлучиться с работы, но допускаю, что вчера могла пропустить её слова мимо ушей. Ближе к обеду я все же ей звоню.

Верин голос по телефону мне сразу не нравится.

— О! Привет, подруга! — говорит она развязно и в то же время придушено, словно прилично набралась и отдыхает в придорожной канаве. — А я вот тут валяюсь. Красота!

— Где валяешься?

— В больнице. Разве Маргаритка вас не обрадовала, что теперь будете разгребать и мои авгиевы конюшни?

У начальницы, Маргариты Александровны, спрашивать о причине Вериного отсутствия я не стала, и сама она не сказала ничего.

— Как в больнице, что с тобой? — ахаю я.

И Вера рассказывает, как вчера вечером поскользнулась на крыльце собственного дома и сломала ногу. И так неудачно, что пришлось делать срочную операцию, и теперь она в больнице надолго.

— У нас тут в травматологии собралась такая теплая компания, — шутит она, — сплошные «бриллиантовые руки» и «костяные ноги».

Я понимаю, что подруга пытается справиться с шоком, и стадия принятия еще не наступила. Хорошо хоть я не успела «осчастливить» предложением поехать в круиз. Как бы она кусала локти!

Пожелав скорейшего выздоровления и пообещав навестить в ближайшее время, я прощаюсь и погружаюсь в мысли о собственном положении.

Татьяна

Ехать в круиз мечты мне не с кем. Знаю, что денежный эквивалент приза не выплачивается. Но раз с попутчиком не складывается, может допустим другой вариант?

В обед выхожу на улицу и звоню Евгении, молясь, чтобы время ее обеденного перерыва не совпадало с моим. Спустя десяток гудков в трубке раздается писклявое «Алё».

Представляюсь и без лишних реверансов вываливаю на нее свои проблемы:

— Понимаете, оказалось, что мне совершенно не с кем ехать в круиз. Одна подруга сломала ногу, другая забеременела, третья …уехала. Далеко. В общем, я хотела узнать, может ли вместо меня поехать мой сын со своей девушкой?

Женя на несколько секунд зависает, переваривает информацию, даже слышны характерные звуки. Тяжело ей, попалась неадекватная победительница.

— Нет, это невозможно, — выдает она почти на ультразвуке. — Победитель не может передавать право на получение приза третьим лицам. Это указано в правилах участия в конкурсе.

Чувствуется, что шпарит наизусть. Я и сама могла бы эти правила перечитать, но время дорого и всегда надеешься на особое отношение.

— А может все-таки можно? — ною я, используя последний шанс, терять все равно нечего. — Мне действительно не с кем ехать.

— Нет, нет, исключено, — звонко припечатывает Евгения.

— Что же мне делать?

Это, наверное, самый тупой вопрос, который Женечка слышала за все время своей работы менеджером по выдаче призов. Тем не менее, она пытается мне помочь. Долго неопределенно, но участливо мычит, а потом предлагает выход: