По боевой тревоге были подняты все отряды, что охраняли Царский дворец и столицу и разосланы гонцы в разные части государства. Мобилизовав немаленькое войско, Санасар доложил, что все готово и они могут выдвигаться. Араи, надев доспехи и взяв меч Ариев, которым всегда бились его отцы и прадеды, в сопровождении Санасара вышел из покоев и направился вниз, чтобы встретиться с командирами отрядов.

Командиры, взволнованные происходящим, ожидали своего Царя. Кто-то напряженно ходил по Тронному залу, кто-то молился Богам, а кто-то молча сидел, погруженный в свои мысли. Когда Араи вошел, все, как один, встали и поклонились своему Царю, который посмотрев на них, понимающе кивнул. Он боялся за каждого из них, ведь знал всех с давних пор, и знал, о чем они думают – никогда еще не было такого, чтобы они собирались на битву таким образом. Без объявления войны и с подписанным пактом о ненападении.

Быстро обсудив все детали и стратегию, с которой они должны действовать, Санасар и командиры издали трижды боевой клич, для поднятия духа, и вышли на улицу к своим лошадям. Араи хотел было уже подняться наверх, чтобы повидать перед отъездом Нуарт, но увидел, что она стоит у дверей Тронного зала, не в силах шагнуть к нему, ведь один только вид его доспехов приводил ее в ужас. Она не знала, как остановить его, что сделать, чтобы он не уехал. Он подошел к ней и обнял:

– Моя Нуарт…, – с горечью произнес он.

– Араи, я боюсь, – прошептала она, приникнув к нему и крепко сжимая в руках ткани его одежды. Слезы, не переставая, стекали по ее лицу.

– Знаю, Любовь Моя, – он сделал глубокий вдох, – Но у нас нет сейчас другого выбора… Судьба уже стоит у порога нашего дома, она больше не спрашивает ни о чем…, – он услышал ее всхлипывания.

– Я прошу тебя, вернись целым и невредимым…

– Обещаю, я вернусь, – он посмотрел ей в глаза, – Клянусь Богами…

– Я не вынесу, если с тобой что-то произойдет…, – он снова прижал ее к себе, чтобы успокоить, – Не вынесу…, – еле слышно повторила она.

– Верь мне, все будет хорошо, – он вытер ее слезы и поцеловал в губы, чувствуя, как замирает его сердце. А затем тихо сказал, – Я должен уже идти, – он смотрел ей в глаза несколько секунд прежде, чем вновь поцеловать ее губы, а затем и лоб. После поцелуя она понимающе кивнула.

– Я провожу тебя, – он с горечью улыбнулся ее словам, ведь она всегда провожала его, и даже сейчас, когда еле стояла на ногах, не собиралась изменять своим привычкам. Пока они шли, он старался поддерживать ее, чувствуя, как она слаба. Араи подозвал слуг, чтобы они сопроводили их и помогли потом Нуарт вернуться в покои.

Когда Царская чета вышла, воины, ожидавшие их, в один голос поприветствовали своих правителей. Араи подошел к своей серой лошади и забрался на нее. Аба – так ее звали – вела себя беспокойно, ведь чувствовала, куда ведет ее судьба. Царица тоже подошла к лошади и сделала то, что делала всегда, когда та уводила Араи в путь – не важно по благой причине или нет, ведь у них с Нуарт была особая связь. Она коснулась пальцами ее лба, где у нее было родимое пятно кипельно-белого цвета, а потом поцеловала ее в левый ганаш:

– Аба, – обратилась она к ней, отчего лошадь качнула головой, – Береги нашего Царя…

Араи с грустью в глазах смотрел на Нуарт, которая приблизилась теперь к нему:

– Дорогами судьбы вместе, – на его глаза навернулись слезы.

– В этом мире или в другом, – с дрожащим голосом ответила она. Он кивнул ей, а затем не в силах больше сдерживать слезы, резко выслал ногами лошадь к воротам крепости. Командиры последовали его примеру и поскакали за ним галопом. Нуарт осталась на лестнице дворца, соскользнув на каменные ступени и окончательно разрыдавшись. При этом сквозь слезы она тихо начала молиться Богам, не отрывая взгляда от отдаляющихся всадников. Страх сковал ее до такой степени, что не давал возможности полноценно вздохнуть.

? ? ?

Когда Араи прибыл к горе, что была между реками Касах и Раздан, ему сообщили, что Семирамида со своим войском прошла гору Аттис и стремительно приближается к ним. Оценив свои силы и силу противника, Араи и Санасар вместе с войском двинулись навстречу ассирийцам. Силы были неравные, но весть о том, что князья долин уже в пути и вот-вот будут на месте, вселяла надежду.

Через некоторое время, войска ассирийцев и армян настигли друг друга и слились словно две реки. Началась ожесточенная битва. Араи, будучи на коне, мечом рассекал одного за другим, ловко уворачиваясь от ударов противника. Боевые колесницы стремительно неслись на врага, расстраивая ряды и мешая им двигаться планомерно. Лучники же изо всех сил прикрывали тылы, но из-за количества ассирийцев это получалось с трудом. Несмотря на это, войско Араи сдавливало противника к ущелью, сваливая одного за другим в пропасть, но при этом теряя и своих людей. В какой-то момент, в самый разгар сражения, когда Царь вновь замахнулся на врага, чтобы снести его одним ударом, он почувствовал, как острая боль пронзила грудь, а горячая кровь начала разливаться по коже. По земле прошлась странная вибрация, больше похожая на землетрясение, и он ощутил ее, даже будучи на лошади. Но это было лишь мгновение, ведь у него резко перехватило дыхание, и последнее, что он увидел – это лицо обезумевшего Санасара, который не верил своим глазам:

– Араи!!! – крикнул он, обратив на себя внимание тех воинов, что были недалеко. При том, что на поле боя был невыносимый гомон, его крик разошелся сильным эхом. Но добежать до Царя он не успел, ведь его постигла та же участь – ядовитая стрела.

? ? ?

Нуарт ходила вдоль своего балкона, откуда открывался вид на город и долину за стенами крепости. Она не находила себе места, надеясь вот-вот увидеть, как Араи возвращается во дворец. Все это время она не прекращала свои молитвы.