– И вы ничего не можете с этим поделать? – спросил Лэниган.

– Я не уверен, что хочу.

– Не уверены?

– Нет. Я не могу допустить, чтобы моя жизнь и общее благосостояние моей семьи полностью зависели от доброй воли одного человека. Если я так думаю, то перестаю быть хозяином самому себе. Придётся провести остаток своей жизни в постоянном беспокойстве, понравится ли ему то, что я говорю или делаю. А я не могу так жить.

– Один человек – Магнусон?

– Конечно.

– Но он не может действовать в одиночестве. Разве ему не нужно заручиться большинством голосов членов правления?

– О, это не проблема для него. Он магнат, миллионер.

– Вы не имеете в виду, что он подкупит их, или что они продадут свои голоса…

– Не голоса – только души. Вот мелкий делец, которому нужен банковский кредит или доступ к конкретному оптовику. Магнусон может договориться об этом по телефону. Или, скажем, врач, стоматолог или юрист – у них у всех есть портфели акций. «Что вы думаете, мистер Магнусон? Продавать ли их? Правдивы ли слухи о том, что ABC собирается слиться с XYZ?» Даже если вы никогда не обращаетесь к нему за помощью, приятно иметь друга-миллионера, просто для того, чтобы похвастаться перед друзьями. Нет, это полностью его работа. Видите ли, я знаю действительную причину. Его дочь…

Он остановился, услышав, как к дому подъезжает машина.

– Это, вероятно, Джонатон, – промолвил он. – Должно быть, его подвезли домой.

Мириам с рабби подошли к двери, и Лэниган, удивляясь их беспокойству, присоединился к ним.

– Он сказал, что будет дома в восемь часов, и до сих пор не ужинал, – объяснила Мириам.

В свете гостиной они увидели розовую машину Скофилда с табличкой на крыше. Джонатон вышел, обогнул машину и сказал водителю:

– Ох, спасибо, мистер Скофилд.

– Спасибо вам, – ответил Скофилд и уехал.

Когда Джонатон появился в гостиной, Мириам спросила:

– Почему ты так поздно? Что с твоей рукой?

Джонатон поднял правую руку, замотанную носовым платком.

– Просто поцарапался. Ничего страшного.

– Покажи.

– Мам, да говорю тебе, ерунда. Мистер Скофилд ремонтировал машину возле своей штаб-квартиры. Мистер Чисхолм отправил меня туда с кое-какими агитационными материалами. Естественно, я помог ему. Должно быть, я поцарапал руку, когда полез в багажник за гаечным ключом. Там было много хлама.

– Я хочу увидеть.

– Ой, мам… – Он размотал носовой платок.

– Это не царапина. Это порез. Отправляйся наверх и как следует вымой руки с большим количеством мыла и горячей воды. Затем смажешь меркурохромом и заклеишь лейкопластырем. А потом уже можешь поужинать на кухне.

– Хорошо, хорошо. Но я не голоден. Мне дали пару бутербродов с сыром.

– Ну, если хочешь, еда готова. Или возьми молока с печеньем.

– Это была машина Скофилда? Я имею в виду – та, на которой он постоянно ездит? Или она только для целей кампании? – спросил Лэнигана рабби Смолл после того, как Джонатон вприпрыжку помчался наверх.

– Нет, это его машина. Насколько мне известно, у него другой нет.

– Но цвет!

Лэниган усмехнулся.

– Да, единственная в своём роде.

– Тогда это может быть причиной! – воскликнул рабби.

– Какой причиной? – удивился Лэниган. – О чём вы говорите?

– Это может быть причиной разбитой фары Крамера и осколков, рассыпанных на месте происшествия, – тихо произнёс рабби.

Лэниган пристально посмотрел на него. Мириам, поднявшаяся, чтобы убрать чайный поднос, снова села.

– Если вы сбили кого-то своей машиной на тёмной, одинокой дороге, такой, как Глен-лейн, – продолжил рабби, – и не хотите сообщать об этом из-за страха перед последствиями, что вы предпримете?

– Ну, вероятно…

– Вы скроетесь так быстро, как только сможете, – перебил рабби. – Это очевидно и разумно. Но я предполагаю, что вы бы сбавили скорость, приближаясь к Мейпл-стрит, потому что там есть дома, и кто-то мог бы увидеть вас выезжающим из Глен-лейн и вспомнить это, когда найдут тело. Вы могли бы даже остановиться, выйти и посмотреть на переднюю часть автомобиля, чтобы проверить, нет ли чего-нибудь компрометирующего – например, вмятины на крыле или частей одежды жертвы, зацепившихся за крыло или бампер. Вы заметили, что там, где крыло проржавело, откололась краска. Она могла отслоиться и раньше, но вы не уверены, что на земле рядом с телом жертвы нет куска краски. И если ваша машина яркого, шокирующего розового цвета, то вы – тот, к кому полиция отправится немедленно, потому что другой такой машины в округе не найти. Но вы опасаетесь вернуться туда, где лежит жертва, чтобы поискать маленькие кусочки краски. Поиски могут занять несколько часов. Однако вы видите машину, припаркованную прямо на углу, как будто её поместило туда Провидение.

– И даёте полиции очевидную подсказку – разбитую фару, – подхватил Лэниган. – Да, ради такого стоило развернуться и…

– Точно. Вы открываете багажник, чтобы достать фонарь – не маленький, который может уместиться в бардачке…

– Что-нибудь вроде такого большого фонаря, как у электрика, который приходил на днях, – предположила Мириам.

– Правильно, электрический фонарь, – продолжил рабби. – И там, конечно же, обязательно найдётся гаечный ключ или ручка домкрата…

– И вы достаёте газету или журнал, чтобы собрать осколки фары, – перебил Лэниган.