Музыка струилась, словно вода в широком ручье, поверхность этого ручья была почти безмятежна, но на дне вихрились опасные подводные течения и били ключи. Тревожность то нарастала, то отступала, не давала покоя. Как и те мысли, что сейчас мучили многих из них. Струны сицзюня звучали беспокойно, резко… И лишь подчеркивали вкус вина на губах.

Мелькающие красные рукава исполнительницы иногда казались яркими полотнищами флагов. Тонкие запястья, украшенные золотыми браслетами — белыми палочками зовущих к отступлению барабанов. Тогда вкус вина начинал отдавать кровью. И сквозь эти тревожащие картины все тем же широким ручьем бежала мелодия, становясь все более мерной, спокойной, утешающей… Оставляя сладость и изысканную горечь светлой печали.

Когда музыка стала нежной и умиротворяющей, господин Гэн отставил чашу в сторону, слегка прикрыл глаза и сначала смотрел на госпожу Дин, отдавая должное ее грации и красоте. Но последняя была слишком очевидна, в ней не было ничего скрытого — и взгляд мужчины заскользил дальше, обращаясь к другим гостям.

Господин Бин смотрел на исполнительницу с воодушевлением и явно наслаждался и игрой, и зрелищем. Впрочем, иногда он глядел и в сторону госпожи И. Та же казалась совершенно поглощенной музыкой, но иногда встречалась взглядом со своим соседом. Тогда она тепло улыбалась Бину — и снова возвращала свое внимание названой сестре.

Голубоглазый чужеземец внимательно вслушивался в музыку. Глаза его были слегка прикрыты, а по губам, хоть и скользила улыбка, то исчезая, то появляясь, но никто сейчас не назвал бы ее насмешливой.

С госпожой Дзи Гэн встретился взглядом, и оба они слегка обозначили вежливый поклон. Кажется, эта дама не столь увлечена игрой и тоже желает подробнее рассмотреть своих соседей.

Старик Ву слегка покачивал головой в такт музыке. Барышня Гуй расправила плечики и сейчас совсем не выглядела пугливой, разве что слегка печальной.

Господин Синь…Этот казался совершенно поглощенным музыкой. Смотрел на госпожу Дин не отрываясь, ловил каждое ее движение, и выражение лица его неуловимо менялось в тон ее мелодии, становясь то безмятежным, то задумчивым, то напряженным.

Струны сицзюня затихли, и на несколько мгновений в павильоне Розовой яшмы установилась тишина.

— «Божественно!» — «Восхитительно!» — раздалось одновременно со всех сторон.

— Ах, барышня, хотел бы я оказаться сицзюнем в ваших руках, — мечтательно произнес варвар, снова возвращаясь к образу дамского угодника и насмешника. — И, кажется, не только я. Синь-лан сейчас прожжет во мне взглядом дыру. Даже господин Гэн и тот покорен вами, не так ли, Гэн-гэ?

— Барышня Дин подобна цветку жасмина, — вежливо ответил тот, вызвав легкое смущение у красавицы в красном.

Да, именно жасмина… хорошее сравнение. Он признавал очевидную прелесть и красоту этого цветка. И не отказывал себе в удовольствии вдохнуть его аромат, когда проходил мимо цветущего растения, но постоянно наслаждаться им не смог бы — он утомлял и со временем непременно начал бы раздражать.

— А вы сыграете нам сегодня, барышня И? — тем временем спрашивал свою соседку напористый господин в красном.

— Простите, Бин-лан, но я не хочу оскорбить ваш слух плохой игрой, — отвечала та. — Мне нужно еще много упражняться. Может, в следующий раз…

— И какому инструменту вы отдаете предпочтение? — поинтересовался господин Гэн.

— Мои руки лучше помнят гуцинь, — ответила та, бросив на него быстрый осторожный взгляд — и тут же отвела глаза.

— Вот как? В таком случае с нетерпением буду ожидать следующего раза, — едва обозначил улыбку он.

— Сестрица Гуй прекрасно играет на сюне, — госпожа Дин, присела ненадолго рядом с девушкой в черном, ободряюще положила ей ладонь на плечо. — Сыграй нам, Гуй-цзе, будь так добра.

Госпожа Гуй замерла, и господин Гэн решил, что она сейчас откажется, но девушка удивила: коротко кивнула — и вышла на середину павильона, сжимая в руках маленький округлый сюнь.

Ее названная сестра в красном тем временем подошла к госпоже Дзи, перемолвилась с ней парой слов, а потом обратилась к сидящему рядом господину Синь, предлагая ему вина и кушанья — он за весь вечер так и не притронулся ни к одному из них.

Госпожа Гуй поднесла сюнь к губам и взяла несколько пробных нот. Глубокие приятные трели заполнили павильон, и все притихли, внемля им… Почти все.

— Когда дева играет на флейте это смотрится так… волнующе, — раздался поистине громовой шепот.

— Тише! — резко одернул варвара господин Синь.

Госпожа Гуй вздрогнула, сбилась и со злой обидой посмотрела на чужеземца. Попробовала начать снова, но нужный настрой ушел, и ничего не вышло.

— П…простите, — пролепетала она и бесшумной тенью вышла — почти выбежала из павильона.

Господин Ву расстроенно покачал головой, поднялся и, поклонившись присутствующим, отправился за ней.