Шрифт:
И она позволила: быть бесполезной ношей ей не хотелось.
Господин Бин, как мог, развлекал ее — дивился ее смелости и решительности и делился своими наблюдениями о демонах. В его устах рассказ о битве становился сродни тем сказкам о героях, которые так любят слушать дети.
Господин Гэн в беседе участие не принимал, шел молча впереди, но девушке то и дело казалось, что он чем-то недоволен. Может быть, ему просто не нравилась их оживленная болтовня.
«Ох, ну недоволен и недоволен, — твердила она про себя, — мне-то что за дело, с чего бы мне об этом думать».
Дорога, которой они шли, опоясывала горы, поднимаясь вверх. Иногда она оставалась довольно широкой, иногда сужалась так, что приходилось идти по одному — тогда госпоже требовалась вся ее выдержка, чтобы не смотреть вниз: край пропасти оказывался слишком близко — прямо у ее ног — и голова начинала кружиться.
Они бы так шли и шли, если бы не камни. Сначала один из них, совсем небольшой, весело прыгая, покатился с вершины горы вниз, затем еще один и еще…
— Камнепад, — произнес господин Гэн. — Нужно где-то укрыться.
И они поспешили вперед — туда, где в горе имелся лаз, ведущий в небольшую пещеру.
Снаружи грохотало, гора то и дело вздрагивала, и госпоже И начало казаться, что это дело рук и лап их преследователей. Эти мысли тревожили, и она гнала их от себя.
— Вы заметили, что стало намного темнее? — спросил вдруг господин Бин.
И страх снова поднялся в груди, пальцы девушки задрожали, а левая рука сама собой легла на мужской локоть.
Господин Гэн оказался рядом с ней мгновением позже — и пальцы ее правой руки тут же вцепились в его рукав. И как оказалось, очень вовремя, потому что она снова ощутила это знакомое уже отвратительное чувство, когда земля уходит из-под ног, и они вместе падают вникуда — в огромное черное ничто.
Приземление вышло жестким — их почти швырнуло на камни. Госпожа И вскрикнула от боли — больная нога снова подвернулась, и теперь при любой попытке пошевелить ей боль каленой стрелой вонзалась от щиколотки до самого бедра.
Воздух… Он снова был тяжелым и затхлым, а вот тьма была не так уж непроницаема — кругом их окружали огни — сотни и сотни светящихся глаз.
— Посмотрите, кто к нам пожаловал! Разорвать их! Сожрать их! — демоны окружили их плотным кольцом, выставив вперед кто копья, кто секиры, кто когти или рога.
Мужчины быстро поднялись на ноги и обнажили мечи, готовясь дорого продать их жизни.
А она не могла даже встать — так и сидела на земле, глотая слезы.
Битва была ожесточенной, но — увы — краткой — слишком много противников их окружало, и на место павших демонов сразу становилось несколько их соратников, горящих желанием первыми добраться до «наглых выродков».
Обоих защитников ее скрутили — она слышала их сдавленные крики, отзывавшиеся болью и липким, звериным страхом и злостью в ее груди. А её саму тут же окружили чудовища. Она снова попыталась подняться, но даже сейчас ничего не вышло — все, что она смогла — лишь встать на четвереньки.
Резкий удар ногой под живот вышиб из нее все дыхание и отбросил в сторону. Она завалилась на бок и могла только поскуливать от боли и страха.
— Разойдись! — рявкнул над ухом чей-то голос, — Ну-ка посмотрим, кто тут у нас…
Когтистая лапа схватила ее за волосы и приподняла над землей. От боли слезы побежали по ее щекам и она снова вскрикнула.
— Ну надо же какой улов…
Черное страшное рыло, похожее на кротовье обнюхало ее.
— Какой вкусный, какой густой страх… И чего же ты боишься больше всего?
Маленькие подслеповатые глазки смотрели на нее и наливались такой густой чернотой, что она прилипла к ней, как мушка к смоле. И эта чернота затягивала ее дальше и дальше, выворачивая ее наизнанку и заполняя все ее существо первобытным ужасом.
— Вот как? — чудовище посмеивалось довольно, словно увидело что-то очень интересное, а потом снова рявкнуло: — Отвести пленников к Утесу.
Демоны заверещали, потянули к госпоже свои страшные лапы. Схватили ее, кто за волосы, кто за ноги, кто за руки — и потащили куда-то. По пути она дважды лишалась чувств и все равно ей казалось, что путь этот продолжался целую вечность.
Наконец лапы разжались, а ее саму больно швырнули на пол, под ноги тому чудовищу, которое отдавало тут распоряжения.
Госпожа И приподнялась на разбитых в кровь локтях — руки дрожали от боли и страха — и смогла осмотреться — они находились на гладкой каменной площадке. Здесь было холодно и гулял сильный высотный ветер. А у самого края, со связанными сзади руками стояли на коленях ее защитники. И новый крик безысходности и жалости застрял у нее в горле — демоны вволю покуражились над своими пленниками: одежды их были изодраны в лохмотья и пропитаны кровью, волосы срезаны — криво и неровно, будто тупым ножом. Рты — заткнуты каким-то тряпьем. И все же глаза обоих мужчин светились злостью ижаждой мщения.