— Дворец Владыки Желтого источника поражает великолепием, но эти врата превзошли роскошью и его, — вырвалось у молодого человека.

Оглушенные богатством и торжественной пышностью строения, они некоторое время стояли в молчании. А потом варвар поднял с земли небольшой камешек и зашвырнул его в самый центр главной арки. Тьма тут же завозилась сильнее, заворчала неодобрительно. Камень увяз в ней, словно в охапке ваты и почти беззвучно упал обратно на землю.

— Ага, и ты тут как тут, — хмыкнул этот неугомонный и больше баловаться не стал.

— Вот врата, достойные самого Нефритового императора, — высказала свое мнение барышня Гуй.

— Ты права, Гуй-цзе, но мне больше по нраву Врата Отдыха и Жизни, — отвечала барышня Дин.

И господин Синь был согласен с ней: он бы тоже предпочел именно их.

Следующие врата, которые им встретились, были совсем иными, хотя и перекликалась в чем-то с предыдущими: светло-серый нефрит, украшенный серебром. А вместо драконов и чиновников — изображение музыкальных инструментов, кинжалов, зеркал и пугающих кричащих масок. Сами маски, неправдоподобно огромные, висели вверху, над самыми крышами. Изображали они или испуг — столь правдоподобный, что кровь стыла в жилах, или устрашающую ярость. С серебристых крыш свисали гроздьями колокольчики, музыка ветра и разнообразные трещотки. На табличке значилось " Врата Тревоги и Страха». Примерно такие чувства они и вызывали.

— Мне здесь не нравится, — тихо проговорила девушка в черном, — идемте дальше.

Возражать никто не стал.

— И все же не понимаю, — задумчиво проговорила госпожа Дин, когда они отошли немного дальше. — Лица пугающие и напуганные, оружие, зеркала — все это, и вправду, вызывает тревогу. Но музыка?

— Там изображены далеко не все инструменты, — произнес господин Синь, припоминая серебряную роспись на вратах — в основном это флейты и трещотки.

— С трещотками ясно: они нужны, чтобы своим резким звуком отпугивать злых духов, — рассуждала барышня Гуй. — А вот флейты…

— Флейты связаны со ртом, — пояснил господин Рэн, улыбнувшись иронично, — а он часто дает повод для беспокойства, а? Недовольство, склоки, брань, ложь… Все идет через него. А еще частенько предпочитают флейты колдуны.

Синь озадаченно покосился на варвара, тот перехватил его взгляд и скрючил пальцы.

— Страшные злые колдуны, наводящие ужас на маленьких детей.

Госпожа Дин засмеялась этой незатейливой шутке, а ее названная сестрица нахмурилась. И он тоже счел ее неудачной.

Скоро стало ясно, что по сравнению с горой холм — лишь небольшая кочка. А Врата Тревоги — не столь уж неприятны, как казалось раньше. Чтобы прийти к такому выводу всего-то и требовалось увидеть следующие врата.

Четыре темные опоры были когда-то стволами прекрасных деревьев. Теперь они иссохли, коричневая кора их отошла и растрескалась, а кое-где и вовсе обвисла уродливыми лохмотьями. Вместо блестящих крыш или дивных цветов, врата венчали сплетения таких же мертвых ветвей, с которых свешивались неприятные продолговатые предметы, похожие на скрученные жухлые листья — высохшие коконы больших бабочек. Ими же были увешаны опоры и даже табличка с иероглифами.

" Врата смерти» — значилось на ней. Но даже без таблички он бы понял, что перед ним — гибельное дыхание чувствовалось здесь так явно, что он ощущал его даже затылком.

Впервые за все дни, проведенные у Желтого источника ему стало страшно. Некрасиво, по-настоящему: до вспотевших ладоней, до тошноты, до мерзко подрагивающих коленей. Потребовалась вся отпущенная ему Небом воля, чтобы справиться с накатившей так внезапно слабостью. Не хватало еще упасть в обморок при барышнях. Случись такое, варвар бы вконец извел его своими насмешками.

— Только не туда… Куда угодно, но… нет-нет, — послышался тихое бормотание.

Синь не сразу даже понял, кто это говорит, до того бесцветным стал голос красавицы Дин. Лицо ее сейчас казалось бледнее полотна, и на нем читался настоящий, неподдельный ужас.

Он хотел было утешить ее, сказать хотя бы несколько ободряющих слов и обратился к ней, но собственный голос звучал слишком напряженно и жалко. Да что с ним такое? Что это за внезапный приступ трусости?

Госпожа Дин повернула голову в его сторону, скользнула рассеянным, вряд ли что-то видящим взглядом, задержавшись на нем не больше, чем на кустах шиповника или одной из многочисленных пристроек.

— Идем дальше, Дин-цзе, — барышня Гуй решительно потрясла девушку за плечо и та, наконец, пришла в себя, всхлипнула беспомощно и, позволив сестрице взять себя под локоть, медленно пошла прочь от страшных врат.

— Поражает, не правда ли? — варвар смотрел на него с интересом. И наверняка заметил его страх. При мысли об этом молодой человек едва не скрипнул зубами от злости.

— Да, — бросил он коротко, отправляясь вслед за барышнями.

Отпираться не было смысла.

— Не думал, что ты настолько жизнелюбив, — заметил Рэн.