Шрифт:
Его охватило чувство подъема и предвкушения победы, даже сил прибавилось. Он и не помнил, как преодолел последний десяток ступеней. Ему казалось, что он не бежал — летел — пущенной из лука стрелой. Стрелой, нацеленной на победу — и ни на что больше.
В момент, когда рука его коснулась черной материи, что-то вспыхнуло вокруг — а потом все заволокло черной завесой, оставляя его в этом странном зале в абсолютном одиночестве.
Только тогда он смог перевести дух, вытер пот со лба, восстановил дыхание, расправил плечи — и лишь после этого запустил в таинственный мешочек руку.
Пальцы его коснулись граней гладких холодных прямоугольников, чем-то напоминающих костяшки домино. Он сжал в пальцах один из них, совершенно случайный, ничем не отличающийся на ощупь от остальных — и некоторое время разглядывал свою добычу.
«Жизнь». Что ж, неплохо. Он спрятал золотую табличку в рукав, поклонился вежливо, с достоинством и произнес громко, смотря вперед и вверх:
— Благодарю Повелителя Желтого Источника. Но в твоем послании говорилось и о фрагменте прошлого…
В ответ на его слова черный шелковый платок опустился на белую поверхность стола. Он снова поклонился и небрежным жестом откинул ткань.
Под ней лежал плоский круг из белой яшмы с вырезанным на нем драконами и круглым же отверстием внутри.
Круги и драконы… Символы Неба и власти.
Что-то встрепенулось внутри, дрогнуло и словно иглой кольнуло: «Стой, не трогай». Но он лишь отмахнулся от этого предупреждения: не для того он сюда добирался, чтобы поддаться сейчас малодушию.
«Ты не имеешь права быть слабым».
Не имеет.
И он решительно прикоснулся к полупрозрачной поверхности яшмового круга.
В голове зазвенело, зашумело. Мысли и образы захлестнули, чуть не сбили с ног. Он устоял, и волна отхлынула, оставляя внутри такую же круглую дыру, как и в центре лежащего перед ним полупрозрачного диска.
— Я доволен тобой, — собственный голос звучит надменно и гордо. — Пожалуй, ты достоин такого подарка.
Слуга, подающий ларец с яшмовым диском мальчику лет девяти, совсем еще ребенку…
— Отец, твой сын благодарит тебя, — мальчишка встает перед ним на колени, кланяется лбом в пол, а когда поднимает на его свои детские глазенки — в них сверкает такой восторг и поклонение, что его собственное сердце наполняется радостью, которую он, впрочем, не спешит показывать, лишь кивает благосклонно. Глупец…
Алая кровь, брызнувшая на камни… Маленькая рука, разжимающая бессильно пальцы… Белый каменный столб, отправивший в могилу еще одну часть его души. Страшная плата за общее благо и его собственные стремления… Кровавый росчерк кометы в небе… Решительность, боль и пустота…
Цель — ясная и понятная, а, значит, ничто не остановит его на пути…
" Белый дракон поднимается в небо, выше и выше. Он благороден, умен и к врагам беспощаден…»
Он стоял некоторое время, опершись руками о стол, сжимая ладонями его края так, что они едва не начали крошиться; дышал прерывисто, тяжело и пытался совладать с собственными воспоминаниями. Потом до ломоты в позвонках выпрямил спину и выровнял дыхание.
Когда он спускался по лестнице, неспешно, величаво, его лицо уже было совершенно непроницаемо, как та пустота, которую он нес с собой в груди.
Рэн поджидал его недалеко от входа в главный зал.
— Ты помог мне, почему? — сразу спросил он северянина.
— Разве не ты сам просил меня о содействии, Гэн-гэ? — усмехнулся тот, но все же пояснил: — Я многое помню, и тебе не мешало бы. Получилось?
— Да.
Они помолчали. Он мрачно, Рэн — сочувственно.
Все так же молча господин Гэн покачал на своей ладони золотую табличку и протянул ее варвару.
Тот покрутил ее в пальцах и вернул обратно.
— Занятно, но сомнительно, — сказал он и в ответ на вопросительный взгляд пояснил: — Среди врат нет плохих и хороших, есть те, что подходят вашей цели, и те, что нет. А главное — дороги, господин, — направление пути определяют врата, а вот то, как именно его пройти — только вы сами.
Гэн прищурился и посмотрел на варвара пристально.
— Все еще служишь мне?
— Если вам будет так угодно, — ответил Рэн с поклоном. — Некоторые долги не в силах закрыть даже смерть, не так ли?
Гэн усмехнулся.
— Что ж, Рэн-лан, — ответил он, вспомнив сказанное когда-то, — хороший колдун всегда пригодится.
И оба рассмеялись.
Глава 1.12
Госпожа Дин
Тонкие пальцы снова скользили по шелку струн. Сегодня сицзюнь звучал как никогда тревожно. От торопливых, терзающих движений руки жгло огнем, подушечки пальцев пекло так, будто она ошпарила их в кипящем масле. Госпожа Дин отложила бесполезный сейчас инструмент и упала в подушки, закрыв лицо руками.