— Ты сейчас серьезно? — я снова пытаюсь вырваться, но он наклоняется ближе, останавливая мои движения своим массивным телом. Его нос касается моей шеи, и по коже пробегает волна мурашек. — Перестань меня обнюхивать! Почему ты всегда это делаешь?

Я помню, как он делал это в бальном зале после инцидента с корсетом и в ночь торжественного открытия.

— Нет, — говорит он, его нос скользит по моему уху.

Я начинаю тяжело дышать и понимаю, что, если он не прекратит, я намокну. Ненавижу то, как одна его близость заставляет мое тело предавать мозг. Мои веки начинают закрываться, когда я понимаю, что это точно то же самое, что было в прошлый раз, прежде чем он отказал мне, дав понять, что секс из жалости его не интересует35.

— Прекрати! — кричу я.

— Успокойся, женщина, и послушай меня, — шепчет он, прежде чем отступить на шаг.

Я никогда не была так рада, что моя униформа скрывает твердые соски, в то время как он продолжает легко удерживать мои запястья над головой одной рукой. Нахер меня и нахуй эту омегаверс-книгу — я не должна была не спать всю ночь, читая ее, потому что теперь я словно в течке, пока Коннор О’Дойл меня дразнит.

— Отпусти меня, Коннор. Я не обязана тебя слушать — или какого-то другого странного извращенца, которого нахожу у себя в комнате! — выплевываю я, пытаясь заставить его отпустить меня.

Если этот мужчина узнает, как сильно он меня заводит, я убью его раньше, чем умру от унижения.

— Просто послушай меня одну минуту.

— Чего ты хочешь?

— Действует строгая политика «никаких связей с гостями», мисс Уитт. Поскольку вы отказываетесь слушать здравый смысл, а у нас не получается вести разговор дольше двух секунд, прежде чем ты начинаешь огрызаться… — его взгляд опускается, и слова повисают в воздухе.

Я тут же осознаю две вещи: Коннор О’Дойл хочет меня поцеловать, а что еще страшнее — я хочу ему это позволить.

— Убирайся из моей ванной, — огрызаюсь я.

А лучше — из всей моей чертовой жизни!

— Скажи мне, что ты не пойдешь с ним на свидание, и я уйду.

Глядя ему в глаза, я наклоняюсь вперед, заставляя себя не реагировать, когда чувствую его напряженный член у себя на животе. О боже. Он отстраняется, и я слегка вздрагиваю. Прошло так много времени с тех пор, как меня кто-то касался, и теперь мысль о том, чтобы использовать вибратор, к которому он прикасался, чтобы довести себя до оргазма, не дает мне покоя.

Стоп.

— Почему у тебя встал? — спрашиваю я хриплым от внезапного открытия голосом, осознавая внушительные размеры того, что в меня упирается. Святой гуакамоле, у Дойла явно есть чем похвастаться.

Он ухмыляется дьявольской улыбкой, и мне хочется стереть ее с его лица кулаком.

— Ты до сих пор ни с кем не переспала, да, Уитли?

Я вспоминаю тот последний раз, когда у меня между бедер был мужчина, внутренне морщась, когда понимаю, что годовщина моего развода снова прошла, а у меня не было секса уже несколько месяцев. Последний парень продержался всего пару месяцев.

— Это не твое дело, — я запрокидываю голову назад, уставившись на какой-то интересный участок над его плечом, решив игнорировать его, пока он не решит меня отпустить. — Ты так себя ведешь со всеми женщинами или только со мной?

— Только с тобой. Не думаю, что когда-либо приходилось так из кожи вон лезть, чтобы поговорить с женщиной без ссоры, — он, кажется, сам удивлен своим выводам, и, думаю, мне придется поверить ему на слово.

— Повезло же мне. Послушай, мистер «Правила О’Дойла», это уже реально надоело, постоянные перепалки, — я пытаюсь взмахнуть руками для пущего эффекта и умудряюсь скрутить их в его хватке. — Я без понятия, почему ты здесь, в моей комнате, и что ты делал с моим вибратором…

— Я ничего не делал с твоим вибратором.

— Вот это облегчение, — я съеживаюсь, зная в глубине души, что никогда не воспользуюсь этой чертовой штукой, потому что не смогу смотреть на нее, не думая о нем. На этой чертовой штуке теперь как будто бациллы несносного мистера О’Дойла.

— Ты напряжена сильнее, чем заводная юла, и была такой с того самого момента, как вошла в замок, — говорит он, как будто это оскорбление.

Я морщусь и изо всех сил стараюсь не утонуть в его глупых, красивых голубых глазах.

— Это никогда не было в списке моих приоритетов, особенно когда существуют парни на батарейках, которые могут доставлять оргазмы всегда и каждый раз, — я сдерживаю смех, видя, как у него отвисла челюсть. — Серьезно, большинство мужчин не найдут клитор, даже если им его показать. А теперь отпусти меня.

Он убирает руки, и я хватаю вибратор с пола, выключаю его и прижимаю к груди.

— Ладно, ну это было весело, — я указываю на дверь. — Вали нахуй из моей ванной, Коннор.

— Подожди. Перемирие? — говорит идиот, протягивая мне руку.