— Что?

— На лодке. Это был ты?

Мне кажется, он прищуривает глаза, но я не могу быть уверена в этом, потому что вокруг слишком темно.

— Ты думаешь, я имею к этому какое-то отношение?

— А ты?

Он фыркает, встает с кровати и снова прислоняется к стене: — Если бы я хотел похитить тебя, то давно бы это сделал.

Я не знаю, верю ли я ему. Он такой непринужденный, такой расслабленный. Как будто он часть всего этого, но нет. Как будто он наблюдает со стороны. Ожидает.

— Что ты здесь делаешь? — я спрашиваю.

— Честно говоря, не совсем знаю, — он понимает плечом.

— Где Себастьян?

— Он кладет руку на подбородок, потирает его жесткую линию.

— Хочешь, я приведу его для тебя?

Я не могу сказать, саркастичен он или нет, но отрицательно качаю головой.

— Хм, — он подходит ко мне, и я натягиваю одеяло, — Я не знаю, что ты ему сказала, но послушай моего совета и не повторяй этого снова.

— Почему я должна следовать твоему совету?

— Потому что все меняется, Девочка-Уиллоу.

Я сглатываю, и думаю, что он видит мое беспокойство из-за его предупреждения.

— Ты, я и Себастьян, теперь только мы. И все меняется.

Я содрогаюсь от его слов. На тонко завуалированную угрозу: — Я не понимаю.

— Ты была внимательна в мавзолее?

— О чем ты говоришь?

Он фыркает, ухмыляется.

— У тебя короткая память, — он отталкивается от стены и идет к двери, — Спокойной ночи, Девочка-Уиллоу. Спи крепко.

Пятая глава

Себастьян

Я оставляю медсестру еще на две недели и время от времени навещаю Хелену, давая ей личное пространство. Она не хочет со мной разговаривать. Она даже не смотрит на меня. По крайней мере, теперь она регулярно ест и может ходить, одеваться и принимать душ без посторонней помощи.

Грегори сидит напротив меня во внутреннем дворике. Мы пьем виски, и пока он смотрит в темную ночь, я изучаю его, моего младшего сводного брата, его слова, сказанные той ночью в моем кабинете, о том, что он хочет кусочек Елены, все еще ежедневно звучат в моих мыслях.

У нас общее сходство в чертах лица, темные глаза, темные волосы, разрез челюсти. Он одного роста со мной, сложен примерно так же. Мы одинаково думаем. Мы оба расчетливы.

Разница между нами в том, что Грегори всегда был последним в иерархии, а я всегда был первым.

Интересно, если бы не несчастный случай с Итаном, был бы Итан таким же, как Грегори.

— Ты собираешься прожечь дыру в моей голове, брат, — говорит Грегори, поворачиваясь ко мне.

Я улыбаюсь, допиваю виски, наливаю еще.

Я не ожидаю, что он оставит все как есть, когда дело касается Хелены. Я не ожидаю, что он откажется от традиции Девушки-Уиллоу. От нее.

И я могу понять его мотивацию.

Он пододвигает ко мне свой стакан, и я наливаю ему тоже, затем откидываюсь на спинку стула и делаю глоток обжигающей жидкости.

— Есть выход, — говорит он, не глядя на меня, — Ты знаешь о нем.

Я знаю, о чем он говорит. Выход для Хелены. Способ для нее остаться моей, не нарушая традиций. С тем, как все должно быть.

— Нет, — говорю я.

— Поступай как знаешь, — он смотрит на меня.

— Она моя.

— Я не хочу забирать ее отсюда. Я просто хочу кусочек, — он смотрит на меня.

Я делаю еще один глоток, не сводя с него глаз.

— Мы уже делали это раньше. В этом нет ничего особенного, черт возьми, — говорит он.

— Теперь все по-другому.

— Я тебе не враг, Себастьян.

Но разве это не так?

Воздух такой густой, что его можно разрезать ножом.

Я должен быть осторожен. С уходом Итана — Грегори нужно будет управлять. Я всегда знал, что он будет большой проблемой, не так ли?

— Мы сделаем это по-моему, — наконец говорю я. Это сейчас он хранит молчание, — Я устанавливаю правила. Мы делаем все по-моему, — говорю я.

Он кивает один раз. Поднимает свой стакан: — Твой путь.

Я прикасаюсь своим бокалом к его бокалу.

— Что ты делаешь?

Мы оба оборачиваемся и видим Хелену, стоящую в дверном проеме, ее босые ноги наполовину внутри, наполовину снаружи. На ней розовое платье до колен, которое свисает с нее. Несмотря на то, что она ела, она все еще худее, чем была, когда приехала сюда. Ее соски твердеют в прохладной ночи и прижимаются к мягкому хлопку. Она под ним голая.