Когда все наконец заканчивается, я поднимаюсь, сажусь, а он все еще смотрит на меня. Положив руки по обе стороны от моего лица, он большими пальцами вытирает мои слезы, прежде чем поцеловать меня. И когда он касается моего затылка, его прикосновения нежны.

— Ты моя. Даже когда он трахает тебя, ты моя.

Я киваю: — Я знаю это. Я знаю.

Он твердый, я чувствую его между ног, и когда он поднимает мои бедра и опускает меня на него, все, что я могу сделать, это прижаться к нему, наши глаза закрыты, близко, так близко.

Это секс. Он отвоевывает меня, трахает меня там, где только что трахал его брат. Там, где его брат только что кончил в меня. Трахает меня глубоко и медленно, и когда он кончает, я касаюсь его лица и просто смотрю на него. Я не могу отвести взгляд и не кончаю. Я просто смотрю на него, и то, что я чувствую, это извращение. Это бессмысленно.

Когда он затихает и обнимает меня, я провожу пальцами по его волосам.

— Ты прекрасен, — говорю я.

Он слегка улыбается, и когда мы спим этой ночью, мы оба прижимаемся друг к другу, обнаженные, в комнате пахнет сексом, нами, его мягкое сердцебиение убаюкивает меня, его мягкое дыхание на моей макушке, руки вокруг меня, обнимающие меня.

***

На следующее утро я просыпаюсь ближе к одиннадцати. Приняв душ, я спускаюсь вниз, пытаясь вытеснить из головы воспоминания о прошлой ночи.

Я не знаю, что я чувствую. Мне немного стыдно за все это. Немного похмелья от вина и виски. Много сырости от траха.

Пощечины, это было вовсе не наказание. Это было очищение.

Сегодня утром свет другой, но он не светлее. Я помню, что сказал мне Грегори, когда они привезли меня на остров. Что теперь здесь только мы. Что все меняется.

Я не могу думать о времени, когда Себастьян отдаст меня Грегори. Время, когда я буду принадлежать Грегори. Я не думаю, что смогу выдержать это, Себастьян здесь, с нами, но я, не с ним. Не в его постели. Не в его объятиях.

Это бессмысленно, то, что я чувствую, потому что быть с ними прошлой ночью, мне нравилось. Мы были близки. Так близко. А потом, Себастьян и я...

Я так запуталась, и слово, которое все время всплывает, одно слово, которое описывает то, что я чувствую, это не может быть этим.

Я качаю головой.

Сейчас я просто должна сосредоточиться на том, как мне пережить утро. Как я смогу посмотреть Грегори в глаза.

Но как только я выхожу на улицу, я обнаруживаю записку, адресованную мне, лежащую на тарелке у меня дома. Я поднимаю ее, разворачиваю.

Хелена,

мы с Грегори уехали с острова на встречу. На сегодня ты предоставлена сама себе. Сегодня у нас вечеринка. Мне нужно, чтобы ты была готова к восьми часам для позднего ужина. Платье будет прислано позже сегодня. Причешись.

С.

Ладно. Думаю, мне стало легче, по крайней мере, на время.

Я неторопливо завтракаю и провожу вторую половину дня, плавая и читая, даже засыпаю у бассейна, и к семи часам мне становится скучновато, поэтому я поднимаюсь наверх, чтобы подготовиться.

Платье — красивое белое платье в пол, без бретелек, со струящейся юбкой и длинным разрезом, который доходит чуть выше середины бедра. На лифе и части юбки изображены бабочки разных оттенков бирюзового и синего цвета, некоторые с распахнутыми крыльями, некоторые отдыхают, все красивые.

Сандалии на высоком каблуке, которые прилагаются к платью, удобны, как я и ожидала, но весь образ прекрасен, вплоть до бриллиантовых шпилек и браслета, которые идут в комплекте.

Впервые, кажется, я наношу макияж, подвожу глаза черной подводкой и укладываю волосы в элегантный шиньон. Я выгляжу иначе, чем обычно. Более взрослой и утонченной.

Я спускаюсь вниз в надежде выпить чего-нибудь, чтобы успокоить нервы, потому что я все время думаю о прошлой ночи.

В гостиной темно, и я не включаю свет, но в тот момент, когда я достаю бутылку водки, кто-то прочищает горло позади меня.

Моя спина напрягается, и я вздрагиваю.

Мурашки покрывают мое тело, а соски, кажется, затвердели в неожиданно прохладной комнате.

Прежде чем я успеваю пошевелиться, Грегори оказывается у меня за спиной. Он забирает у меня бутылку и наливает мне стакан.

— Лед?

Я качаю головой. Чувствую запах его лосьона после бритья, и он так близко, что я чувствую его дыхание на своей обнаженной шее.

Он протягивает мне стакан.

— Спасибо, — говорю я и беру его, его пальцы тепло прижимаются к моим.