Но на первый взгляд все было в порядке. Символы светились, поддерживая чары. Над плоскими крышами домов и пиками дворца висело марево цветных нитей, по которым вполне можно было определить состояние жителей. И пока все выглядело вполне хорошо. Значит, можно рискнуть и заняться основным вопросом.

**

Проведя ночь среди женщин из гарема, отмокая в воде, избавляя тело от усталости и воздействия враждебной магии пустыни, я все думал, почти не сомкнув глаз до утра, только ближе к рассвету выгнав уставших массажисток прочь. Перед вручением жалования нужно было подремать хоть немного.

Зной накатывал слишком быстро. Солнце едва-едва поднялось над горизонтом, а я уже чувствовал, что воздух прогрелся сильнее, чем вчера к полудню. Это было плохо, так как Дженай, все еще не принявшая мою магию, оставалась очень чувствительной к жаре. Скрипнул зубами, представив насколько княгине будет сложно находиться под палящим солнцем в своих парадных одеяниях. Я решился. Сегодня. Ну, не умрет же она от моих чар, в самом деле? А смотреть, как молодая прекрасная женщина, которая снилась мне ночами, мучается, я просто не мог.

«Не применять магию к супруге».

Даже если магия способна ее защитить? Почему можно использовать амулеты и запрещено чары?

«При воздействии магии непосредственно на живое существо, наделенное собственной силой, есть вероятность конфликта…»

Я вполне хорошо помнил выдержки из трактатов, что нас заставляли зазубривать в годы обучения при дворе Ксеркса, но все же, Дженай провела со мной достаточно ночей, чтобы суметь принять без последствий хоть малую часть магии. Не просто так же я вылакал за эти годы галлоны того мерзкого зелья, что дурманило мой разум. Ни одного адекватного воспоминания о ночах, проведенных в объятиях супруги, кроме головной боли. Чертовы ведьмы.

Сжав челюсть, я чувствовал, как позади, по длинному лестничному пролету спускается Дженай. Чувствовал, что она уже устала и больше всего на свете хотела бы вернуться в свои личные комнаты. Туда, где я не бывал ни разу с ее появления во дворце. Но ей было необходимо провести перед воинами хоть немного времени. Показать, что все то, ради чего эти хмурые, молчаливые мужчины дважды в год проходят по пылающим пескам, имеет смысл.

От нее ощутимо пахло цветами, тревогой и страхом, направленным на меня. Столько лет прошло, а я так и не понимал, что именно во мне вызывает в ней столь противоречивые и нелестные эмоции. Но желание укрыться от зноя было сильнее всего, так что, следуя собственным порывам, обычно находящимся под строгим контролем, я протянул руку в сторону этой женщины.

Дженай была почти на полторы головы ниже меня, но стоя на ступеньку выше, сейчас казалась не такой хрупкой, как обычно. Впрочем, я и без того знал, что в ней достаточно внутренней силы как бы Владетельная не относилась ко мне.

Тонкие пальцы покраснели и взмокли от жары и подрагивали в моих руках, заставляя еще сильнее сомневаться в собственном решении. Внутренне готовясь к ужасающим последствиям, я направил на супругу совсем малую часть тех защитных чар, что должны были помочь ей справиться с жарой. Перестав дышать, я молча прислушивался к происходящим изменениям, но ничего фатального, кажется, не происходило. Прохладная волна прошла от моих пальцев к рукам Дженай, поднялась выше и, как щит, оградила от зноя.

Вместо того, чтобы сосредоточиться на настроении присутствовавших внизу воинов, я прислушивался к тому, что происходило с Дженай, в любой момент ожидая, что все пойдет наперекосяк. Но минуты проходили, а Владетельная так и сидела под лучами палящего солнца, практически не ощущая его жара.

Оказалось, что я сконцентрировался на ощущения Дженай так сильно, что сам едва не задохнулся, когда чары в один миг, словно поток воды, стекли к ее ногам, мгновенно впитавшись остатками в плиты лестницы.

Сбросив напряжение, оградившись от княгини, я медленно и глубоко вздохнул, поражаясь, как она может жить в этом дворце, если ее зависимость от окружающей температуры так велика. И неожиданно четко осознал, что если не убрать ее с солнца, то потом кому-то может понадобиться помощь лекаря, а не просто отдых в прохладных покоях.

Поднявшись по лестнице, не обращая внимания на тишину за спиной и удивленные лица моих генералов, я внес Дженай в одну из пустых комнат. Было бы лучше доставить княгиню в ее покои, но это займет слишком много времени, а давать войску действительно серьезный повод для беспокойства тоже не следовало. Убедившись, что супруга в безопасности, я вернулся под яркие солнечные лучи, почти что ощущая, как там, в паре сотен лиг к центру пустыни, песок сегодня становится жидким. Ощущая, как песчинки верхнего слоя нагреваются и слипаются между собой, и медленной вязкой массой начинают стекать с вершины дюны, увлекая все большую массу за собой.

Чувство было настолько ярким, слово я собственными ногами стою на этой обжигающей поверхности. Вскинув взгляд, видя только самый край песчаных холмов над поверхностью городских стен, я передернул плечами. Лето пришло.

Дженай

Перегревшись на солнце, я почти весь оставшийся день провела в постели, выбравшись только к середине ночи, чтобы отправить несколько писем. Может быть, и с этим делом можно было бы подождать пару дней, но мне непременно нужно было отвлечься хоть на что-то. Мысли, что засели в голове, словно прибитые трехдюймовыми гвоздями, никак не получалось вытеснить.