– Владетельный? – в тишине раздался хриплый голос одной из старух-нянек. Только их здесь не хватало. Но это опять относилась к моментам, которые не обсуждались. Если мое нежелание их слушать войдет в конфликт с их приказами, будет только хуже.

Темная громоздкая фигура подошла ближе, протягивая мне кубок, который едва ли не дымился. От него так сильно пахло чарами, что у меня защекотало в носу.

– Что это? – мне не нравилось то, как оборачивалось дело.

– Зелье, что должно помочь Владетельной принять вашу магию. В противном случае, девушка может пострадать.

Зная, что старуха видит мое лицо в полумраке, вопросительно вскинул бровь. Женщинам из гарема, пусть я посещал их и нечасто, не требовались никакие зелья для того, чтобы чувствовать себя хорошо.

– Владетельная – древняя кровь, совсем иное дело, – поняла мой молчаливый вопрос нянька, все настойчивее протягивая кубок.

Скрипнув зубами, чувствуя, что с удовольствием выпроводил бы ведьму прочь, взялся за тонкую ножку кубка. Зелье оказалось холодным, почти обжигающим, и я с прищуром посмотрел на старуху. Отравить она меня не могла, но и гарантий, что зелье совсем безвредно, не было.

Вернув кубок старухе, чуть склонил голову, ожидая объяснения.

– Скоро зелье подействует и тогда ваша сила не будет так опасна для Владетельной. Думаю, вы знаете, что делать дальше, так что я вас оставлю.

Тихо прикрыв за собой дверь, старуха скрылась в переходах дворца, позволив мне, наконец, насладиться обществом новоиспеченной супруги.

**

Болела голова.

Со мной подобного не приключалось практически никогда, так что в первое мгновение даже не понял, что именно происходит. С трудом разлепив глаза, я несколько долгих ударов сердца всматривался в потолок, не узнавая узоров. Далеко не сразу сумев собрать мысли воедино, вернув хоть часть воспоминаний о прошедшей ночи, едва слышно выругался.

Хотелось скрипеть зубами, хотелось свернуть шею старухам–нянькам, да и самому Ксерксу. Нет, ничего фатального не случилось, я не был груб с супругой, не навредил ей, но то состояние, в которое меня привело зелье старухи… насколько это должно было быть тяжело для невинной девушки, оказаться впервые в постели с мужчиной, от которого отрезали все эмоции?

Тихо застонав от бессилия, я повернул голову, надеясь, что Дженай все еще здесь и нам удастся поговорить. Но нет. Моей компанией сегодня были только смятые подушки. Тяжело, чувствуя себя отравленным и почти больным, я сел на постели, обхватив голову руками. Никогда не интересовался женскими делами, оставив все это на попечение Манен. Теперь я жалел об этом упущении. Кажется, стоило все же расспросить кормилицу обо всем. Но мне казалось, что появление супруги не настолько сложная процедура, чтобы просить у кого-то совета. Но все оказалось иначе.

– Салик! – медленно поведя в воздухе рукой, я с недовольством отметил, что и моя магия ведет себя не так, как это было привычно. Потоки в теле ощущались куда тоньше и слабее, чем можно было бы предположить. И это не могло мне нравиться.

Дверь покоев тихо скрипнула, и вовнутрь вошел невысокий, немного сгорбленный человек с внимательными глазами. Склонившись, что казалось почти невозможным действием для его тщедушного тела, смотритель дворца замер в десятке шагов от постели.

– Где Владетельная?

– Няньки забрали ее часа четыре назад. Госпожа приняла ванну, выслушала утренние наставления и ее отправили в женские хозяйские покои.

– Где это? – спустив ноги на пол, я поискал глазами кафтан и брюки.

– Для госпожи подготовили комнаты на третьем этаже, с выходом в сад. В восточной части дворца.

– Передай, что я хочу навестить Владетельную, – кое-как натянув одежду, все еще не чувствуя тело своим, я скривился, радуясь, что сижу спиной к Салику. – После того, как умоюсь. Пусть приготовят купальню.

– Да простит меня мой господин, – я почувствовал этот страх, что волной прошел по полу от смотрителя к моим ногам, слегка опаляя пятки, – но вы… вам не следует.

– Что? – меня настолько поразила сама формулировка, что я даже не рассердился на подобное заявление.

– Если вы сейчас навестите супругу, это будет считаться оскорблением нашей молодой госпожи. Молю вас, не делайте этого, – этот тощий мужчина, в детстве перенесший множество страданий, но сохранивший живой и пытливый ум, медленно опустился на колени, таким образом, подкрепляя собственную просьбу.

Это было странно, необычно и вовсе не походило на поведение Салика, так что я, молча, подошел к слуге, коснувшись его плеча, позволяя подняться.

– Пусть приготовят купальню, – еще раз повторил я, а затем, подумав, добавил: – И пришли ко мне нянек госпожи. Кажется, им предстоит многое рассказать.

**

Даже в моем войске было куда меньше правил, чем в отношениях с супругой, что мне с каким-то внутренним, плохо скрываемым торжеством рассказывала старуха, приставленная к Дженай. На протяжении нескольких часов она все вещала и вещала, произнося какие-то нелепицы и вещи, казавшиеся просто абсурдными. И все бы ничего, но чем больше я слушал, тем более хрупкой становилась моя надежда на семейное счастье. В общих чертах выходило, что мне все запрещено.