– Я решила вас посетить из-за вчерашнего инцидента, как вы думаю, сами понимаете, – тоном, выражающим крайнее недовольство, произнесла Вати, заставив еще сильнее сцепить зубы.

– Вы можете сказать мне что-то новое, что не было говорено уже множество раз? – чувствуя, что зарабатываю своими словами еще и лекцию о неподобающем тоне общения с окружающими, все же спросила.

– Вы утверждаете, что вам все известно, но все же позволили супругу поднять вас на руки перед всем войском, что просто недопустимо, и до крайности неприлично. Мне кажется, что все ваше обучение куда-то подевалось, если вы забыли элементарные нормы поведения для благородных дам. Муж не должен касаться жены при посторонних и выражать ей свое чрезмерное внимание. Место супруги строго регламентировано.

– И как же мне стоило поступить? – чувствуя облегчение от того, как прохладная ткань окутывает тело, с усмешкой спросила наставницу, что последние полжизни провела, замотанная в серые, «подобающе–скромные» тряпки, рассказывая девушкам, как и чего не делать.

– Вы должны были напомнить супругу, что он нарушает границы. Раз уж Владетельный сам об этом забыл за время похода. Вам стоило остановить его.

Фыркнув, поймав себя на мысли, что на самом деле веду себя неприемлемо, но мне все равно, я вышла из-за ширмы, посмотрев на наставницу внимательно, словно видела впервые.

– Вы, правда, думаете, что кроме Ксеркса, да продлятся его дни без счета, кто-то может остановить Стратега, если он принял решение? Мне стоит запомнить ваши слова?

– Я не…

Эту наставницу я не боялась. Скорее всего, меня на самом деле не пугала и ее предшественница, которую супруг отправил прочь перед самым походом, но потребовалось время, чтобы это осознать.

Проведя среди послушниц, таких же молодых девушек с древней кровью, несколько лет, обучаясь вести хозяйство, а больше запоминая множество запретов, я привыкла к тому, что эти старухи, лишенные в жизни счастья, частенько отыгрывались на подопечных. Бывало, нас заставляли стоять на коленях всю ночь или лишали обеда и ужина. Было трудно перестроить себя, когда одна из них всегда находилась рядом даже сейчас, контролируя и осуждая каждый неверный шаг.

В какой момент я поняла, что мне ничего не могут здесь сделать? Разве что прочесть очередную лекцию о неподобающем поведении. Наверное, тогда, когда я, против всех правил, впервые прогнала слуг из купальни, устав от их пристального, угнетающего внимания. Или когда сказала, что не стану носить тугие корсеты, потребовав простой кафтан, как носили женщины Нам-Кивас.

Да, это все были сущие мелочи, но для меня они означали довольно многое. Пусть в купальне все еще стояла стража, а кафтан расшили золотом и камнями, но это был значительный шаг.

Но самым переломным стал момент, когда я поняла, что старухи меняются не сами по себе, не потому, что очередную из присланных нянек–надсмотрщиц призвали обратно, а потому, что их выгоняет Стратег. Супруг не шел на открытый конфликт, следуя традициям и не запрещая наставницам находиться во дворце, но с завидным постоянством отправлял каждую новую прочь, не позволяя провести в Пылающем городе больше полугода.

Может, для того была весьма резонная причина не дать закрепиться очередной старухе во дворце и подтянуть к своим рукам власть и влияние.

А может, они его просто нервировали?

Фыркнув собственным мыслям, понимая, что они абсурдны, я села в кресло, ожидая, когда Вати закончит изливаться упреками и я смогу отправиться спать.

**

– Простите, так что там со Стратегом? Я прослушала ваши наставления по поводу того, как мне стоит поступить, – демонстративно зевая и доводя няньку почти до бешенства, если судить по поджатым губам, перебила лекцию о том, что леди должна быть тиха, незаметна и сдержанна.

– Вы смеетесь, Дженай? – вопрос был задан тихо, со скрытой угрозой, от которой по спине прошла дрожь. Нет, все же не полностью я избавилась от страха перед этими древними девами, что пытаются сунуть нос в каждый уголок политики. Даже той, что творится за дверьми супружеской спальни. – А вам бы одуматься. По дворцу, да и по всей Империи ползут слухи, что Владетельная Нам-Кивас бесплодна. Четвертый год вашего супружества подходит к концу, а Стратегу все еще некому передать свою силу.

– Здесь вы не можете меня упрекать. Я выполняю все предписания, – чувствуя, как все передернуло внутри от отвращения и злости, я вцепилась в подлокотники кресла.

– Вы сдержанны? Неэмоциональны? Потребляете все настои, что вам рекомендованы? Или может, вы забыли, что женщина древней крови для зачатия должна быть спокойна и отстраненна в момент…

– Я все помню! – вскочила и, чувствуя, как от злости пылают щеки, сжала руки в кулаки. – И вам не стоит спрашивать, словно не следите за всем из-за перегородок, когда… когда…

Я не могла произнести. Ни у одной из нас, девочек, способных выносить сильнейших магов, не было сомнений. Мы просто племенные кобылы для разведения и селекции. Но помимо этого, была еще и надежда на счастье. Кто-то верил в любовь, кто-то ждал материнства, как блага не только для Империи, но и для себя. Впрочем, я видела однажды супругу Клинка Запада, и та была не просто счастлива, а словно светилась изнутри. Это дало мне надежду. Жаль, не надолго.