– Там нет такой жары, как здесь и есть прекрасные заводи для купания, закрытые от чужого взгляда и безопасные.

– Почему? – Дженай откашлялась, словно ей стало вдруг трудно говорить. Помолчав с мгновение и глотнув воды, княгиня опять подняла на меня свои изумительные глаза, подозрительно сведя брови.

– Почему я там не бывала раньше? Почему вы не говорили?

– Потому что ты никогда не спрашивала. Никогда не просила и не говорила, как тебе невыносимо здесь находиться. Как не упоминала и о том, что чувствуешь угрозу. И я спрошу тебя в ответ: почему?

– Потому что это просто неприлично, – тихо, словно стесняясь собственных слов, отозвалась Владетельная.

– Этому тебя учит твоя нянька–ведьма? Что говорить со мной неприлично? – я старался сдержаться, но гнев все же прорывался наружу, напоминая, что здесь, во дворце, когда вокруг так много людей, их мыслей и желаний, мне требуются ежедневные тренировки.

– Скорее она следит за тем, чтобы это все исполнялось. Да, – скривившись, призналась Дженай.

– Тогда решено. Завтра с закатом ты отправляешься в летний дворец. Без Вати. И надеюсь, ты не слишком расстроишься, если по возвращении не найдешь ее больше в моем городе. Что же касается остального – я это так же решу. Ты мне веришь?

Я с нетерпением ждал ответа, удивившись, что меня он так сильно волнует. Кажется, я даже не решался вздохнуть, пока Дженай не кивнула.

– Хорошо, – отвернувшись, чтобы выражение лица ненароком не выдало моего облегчения, кивнул, – тогда вели слугам собирать вещи. Слишком много не бери, чтобы не растягивать караван слишком сильно. А я позабочусь об остальном.

Дженай, несколько растерянная, но, кажется, счастливая, поднялась с дивана, благодарно улыбнувшись.

– Дженай, – чувствуя, что не могу отпустить ее просто так, позвал княгиню, когда она была уже почти у дверей.

– Да? – княгиня обернулась, распахнув свои чистые, сверкающие глаза, от чего мое сердце пропустило удар.

– Погоди мгновение.

Подойдя ближе, с удивлением понимая, насколько хрупкая и миниатюрная особа моя супруга, я быстро нагнулся, воруя у нее поцелуй. Пока она не очнулась и не успела отстраниться. Но Дженай замерла, словно парализованная, не делая попыток сбежать.

Осадив себя, сдерживая рвущиеся наружу желания, я отступил, глядя, как пылают щеки супруги, как ярко горят ее глаза.

– И больше никаких зелий, – тихо, больше для того, чтобы как-то расшевелить жену и просто что-то сказать, произнес я.

– Ага, – совсем не по этикету отозвалась она, вскинув руку и касаясь в неверии собственных губ.

– Иди, – я едва сдерживал смех, рвущийся наружу, и с удовольствием провел бы еще немного времени в компании жены, но нужно было действовать, пока у меня есть преимущество. – Салик!

Дверь распахнулась, и слуга склонился в легком поклоне. Кажется, сегодня ему было много лучше, чем в день моего приезда. Жаль, что лечения не хватит надолго.

– Слушаю, мой князь.

– Проводи Владетельную в ее покои и поставь охрану. Кроме личных слуг ее запрещено беспокоить кому-либо. Даже Манен и Вати. А последнюю пришли ко мне. Немедленно. Сенаторы пусть немного подождут и обсудят вопросы между собой, чтобы у них было готовое решение к тому моменту, как я освобожусь. И адъютанта ко мне. Пелеха. Все.

Наблюдая за тем, как Дженай, плавно покачивая бедрами, покидает кабинет, я усмехнулся. Мне предстояла война в собственном дворце. Скрытая и тактически сложная. А это я умел лучше всего на свете.

**

Встреча с Измиром вызвала во мне такую бурю эмоций, что я, сосредоточившись на них, даже не заметила Вати, что пыталась меня поймать в коридоре. Просто отмахнувшись от слов назойливой ведьмы, которую призвали к стратегу, я все так же шла в свои комнаты, думая о произошедшем.

Выходило смешно, но несколько нелестно. Из всего, что произошло, можно было сделать только один вывод – мы два дурня, которые столько лет терпели то, что не нравилось и не подходило обоим, пока это не допекло окончательно.

Фыркнув, едва сдерживая смех, я совсем другим взглядом осмотрела собственные покои, в которые вернулась.

Да, это было немного сложно осознать, но выходило, что я сама, потакая давлению Вати и Манен, заперла себя здесь. Измиру глубоко плевать на те правила, что вдалбливали в меня. Он, кажется, не видел никакой пользы в присутствии нянек во дворце, только один вред. И узнай мы мнение друг друга раньше…

Я тихо рассмеялась, опускаясь на банкетку и стягивая тонкую вуаль, которой прикрывала лицо, пока шла по коридорам. Нелепость.