Шрифт:
В придачу Ланьхуа начала подозревать, что женщина из ее снов – это дева Чи Ди. Если ей действительно снится богиня войны, значит, от всевидящих глаз Дунфан Цинцана все-таки можно укрыться даже в его дворце. Чи Линь заявил, что дева Чи Ди отреклась от бессмертия. Почему же она во сне призывает Ланьхуа покинуть тело из почвы сижан? Почему предупреждает, что Дунфан Цинцан хочет причинить Орхидее вред?
Ланьхуа долго думала, но объяснения найти не смогла и решила получить ответ из первых рук. Она отложила расческу, улеглась в постель и быстро уснула, а когда открыла глаза, уже наступил полдень. Спала она крепко, но женского голоса не услышала.
После обеда Дунфан Цинцан бесцеремонно толкнул дверь в комнату девушки и подошел к кровати.
– Ты заболела?
Орхидея как раз собиралась снова вздремнуть. Когда раздался вопрос, она распахнула глаза, укуталась в одеяло и съежилась, как испуганный кролик. Дунфан Цинцан не двигался. Ланьхуа в досаде высунула из-под одеяла голову и тихо поинтересовалась:
– Что случилось?
Дунфан Цинцан скрестил на груди руки.
– Ты боишься Темнейшего?
– Да, – буркнула Орхидея, но, увидев, как Дунфан Цинцан приподнял брови, уточнила: – Это благоговейный трепет.
Повелитель демонов усмехнулся, не потрудившись упрекнуть Ланьхуа за откровенную лесть.
– Ты целый день пролежала в постели, – сказал он.
Дунфан Цинцан сделал паузу, но ответа на свое замечание не дождался. Он недовольно нахмурился и повторил:
– Ты целый день пролежала в постели.
Ланьхуа не понимала, к чему он клонит.
– Да…
Дунфан Цинцан помрачнел.
– Если тебе нездоровится, почему не обратилась к Темнейшему?
Орхидея вцепилась в одеяло и пролепетала:
– Я хорошо себя чувствую…
Не обратив внимания на слова девушки, Дунфан Цинцан резко наклонился, приподнял ей веки, ощупал шею, а потом сунул руку под одеяло и прижал ладонь к ее сердцу. Ланьхуа так испугалась, что даже забыла воспротивиться. Когда рука Дунфан Цинцана легла ей на грудь, она почувствовала, как сердце забилось быстрее. Орхидея в смятении подняла глаза, опасаясь неминуемого разоблачения. Очевидно, Повелитель демонов заподозрил, что цветочная фея опять что-то затевает.
Дунфан Цинцан тоже поднял глаза, поэтому их взгляды встретились. Ланьхуа так смутилась, что даже не догадалась отвернуться. Повелитель демонов с каменным лицом убрал руку, расправил одеяло и холодно объявил:
– С твоим телом ничего не случилось.
«А что с ним могло случиться?»
– Я просто хочу поспать. – Орхидея зарылась головой в одеяло, стараясь укрыться от взгляда мужчины.
Она подождала, но Дунфан Цинцан не уходил. Ланьхуа скрипнула зубам и, не удержавшись, спросила:
– Большой Демон, ты обещал найти для меня другое тело. Но поисками никто не занимается. Тебя больше интересует Чи Линь. Когда ты подыщешь для меня тело?
Дунфан Цинцан молчал. Ланьхуа терпеливо ждала, однако выдержки юной девушке не хватило, и она вспылила.
– Ты опять что-то замыслил? Передумал искать для меня тело? – с обидой спросила Орхидея.
Ланьхуа не знала, что ее затуманенные обидой глаза и опущенные уголки губ способны растопить даже ледяное сердце. Дунфан Цинцан присел на край кровати, глядя на цветочную фею, и ее силуэт отразился в его кроваво-красных глазах.
– Жаждешь покинуть Темнейшего?
Ни отказа выполнить обещание, ни холодной усмешки, ни колкостей. Простой вопрос.
Орхидея растерялась. Дунфан Цинцан протянул руку и убрал с ее лба спутанную прядь.
– Поживи еще немного в этом теле, хорошо?
Возможно, девушке показалось, но голос Дунфан Цинцана прозвучал на удивление… ласково. Хотя, вероятно, ласковым Повелитель демонов не был. Не исключено, что Орхидея приняла желаемое за действительное.
– Большой Демон… – Ланьхуа потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя от изумления. – Ты… ты заболел?
Дунфан Цинцан сверкнул глазами, бесцеремонно ущипнул Орхидею за щеку, оттянув на лице кожу.
– Этот вопрос только что задал тебе Темнейший. Или ты так бестолкова, что не понимаешь слов?
Лицо Ланьхуа исказилось, но вырваться она не пыталась.
– Слова я понимаю. Я не понимаю, как они слетели с твоих губ.
Дунфан Цинцан разжал пальцы и холодно сказал:
– Оставайся рядом с Темнейшим.
Ни намека на чувства. Обычный для Повелителя демонов властный тон. Приказ обсуждению не подлежит.