Водитель резво покинул машину и, поздоровавшись, открыл перед ней дверцу заднего сидения. Элиза взглянула внутрь и хмыкнула, увидев Рому с планшетом в руках.

Настал час расплаты, да? Четыре дня удавалось успешно избегать его. А вот сегодня попала в руки, потеряв бдительность. Интересно, это случайность, или ее поджидали?..

— Садись, — сухо и коротко бросил мужчина, даже не удосужившись оторваться от экрана.

Тон его был любезным и холодным. До чертиков. Словно металл на морозе.

Девушка уставилась на его очерченный профиль, понимая, что ничего хорошего поездка с ним не может сулить. Она раздумывала достаточно долго, застыв на тротуаре, когда ей снова прилетело до мурашек колючее:

— Сядь, Элиза.

Поколебавшись еще пару мгновений, она всё же приземлилась на мягкое сидение и моментально почувствовала себя не в своей тарелке. Будто заняла чужое место. А оно, по сути, и так чужое — Ленино.

— Кудряво живешь, биг босс, — пропела издевательски, оглядывая салон представительского автомобиля. — А твоя секретутка не обидится, если здесь всё пропахнет мной?..

Разумовский не посчитал нужным отвечать. Без лишних усилий дотянулся до кнопки на приборной панели, и после нажатия между ними и водителем бесшумно выросла темная стена.

Что-то внутри неприятно царапнуло, предчувствуя неладное. Но девушка отмахнулась от этих ощущений. Разве может Рома сделать ей что-нибудь плохое?..

— Рассказывай, — прозвучало приказом. — Что? — Сама придумала шоу с ниотаймори? Или кто подсказал? — Сомневаешься в моих способностях? — Сомневаюсь в целесообразности действовать одной в таких масштабах. Это у вас с Дашковым такая стратегия? Узнаю его методы.

Её вмиг оглушило. То есть, вот так он это видит: подстава в угоду рабочих козней?..

Разумовский так и не поднял головы, продолжал листать и время от времени что-то печать в своем планшете.

— А зачем ему это? — спросила настороженно. — Удивительный вопрос. — Я тебя не понимаю, Рома. — Правда? Ну, хорошо. Давай я тебе подыграю. Например, чтобы сорвать мои переговоры, а потом плавно привести других поставщиков. — Сорвать переговоры едой на голом теле? Ты… не шутишь?.. — Кажется, ты не особо знакома с корпоративной этикой и совершенно ничего не знаешь о шведах. Просвещу: они приверженцы порядка, конкретики, точности. Довольно консервативны и склонны к планированию. В их сознании главенствуют категории «положено» и «не положено». Так вот, «еда на голом теле», как ты выразилась, явно относилась ко второй группе и для них вполне могла быть расценена как несерьезное отношение к мероприятию… —Ты не подписал контракт? — уточнила девушка. — Подписал. — Вот. Тогда попробуй обосновать свою версию поубедительнее. Потому что я не вижу смысла в претензиях. И тем более — не могу найти связь своей выходки с Алексом. Ты не думаешь, что можно было придумать схемы поэффективнее, если цель была помешать вашим переговорам?.. Даже смешно обсуждать, Господи!

Нет, конечно, Элиза знала, что в корпорации действует какая-то странная нездоровая конкуренция, но… чтобы до такой степени? Это же абсурд, если вы трудитесь в рамках одной организации! Зачем вредить общему делу?

Она действительно не понимала.

— Как подобострастно ты его защищаешь, — усмехнулся саркастически мужчина, в голосе которого прозвучали новые для неё особо зловещие нотки.

И вдруг он резко отложил гаджет в специальную выемку в двери, после чего активировал связь с водителем и тихо попросил:

— Сергей Владимирович, будьте добры, найдите удобное для Вашей высадки место. Дальше я поведу сам.

Тревожные звоночки затренькали по всему её телу.

Но подлинный подсознательный драйв Элиза словила, когда Разумовский сел за руль и спустя несколько минут в полной тишине припарковался в каком-то темном заброшенном дворе. Пока она оглядывала тьму за окном, Рома вернулся к ней на заднее сидение и в одно движение придал ему горизонтальное положение. Девушка уплыла назад вместе со спинкой, будто разлегшись, и возмущенно ойкнула, тут же сев обратно.

Он не смотрел на неё. Успел снять пиджак и теперь сосредоточенно закатывал рукава рубашки, и от его показательно размеренных действий ей сделалось дурно. Слой за слоем ткань аккуратно заворачивалась до локтей. А она безотрывно следила за этим, находясь под несвойственным гипнозом. Еще не до конца осознавая, что именно задумал человек напротив.

— Что для тебя значит репутация, Элиза?..

— Ну что Вы, Роман Аристархович, негоже бывшей эскортнице задумываться о таких высоких понятиях.

Сильные длинные пальцы, ослабляющие узел галстука, на миг застыли. Но почти сразу возобновили манипуляции.

Разумовский повернулся к ней очень фееричным тянущим хищным движением и сузил глаза:

— Тебя вообще не волнует ни твоя, ни чужая репутация?.. Ты действительно не понимаешь, что переступила черту?

— Простите, запамятовала, что Вы весьма ревностны к своей работе. Она у вас на первом месте. Смысл жизни. Дороже семьи и друзей… — небрежно забавлялась она с огнем, балансируя на опасной грани. — Шучу. Не запамятовала. Упор на это и был — вывести тебя из себя.