Телефон завибрировал, на экране появилось оповещение. Лена спрашивала, как он себя чувствует.

Устроив локти на столе, Разумовский уронил голову в раскрытые ладони и потер веки. Еще одно обстоятельство, тяготившее его с некоторых пор, — связь со своей помощницей.

Вчера после короткого визита Элизы, к нему подошел Руслан и, крепко сжав плечо, выдал, не скрывая разочарования:

— Когда-то ты позвонил и позвал меня на знакомство со Светой, заманив тем, что хочешь представить любимую девушку. Знаешь, почему я пришел? Не мог поверить, что мой старший брат способен на такие чувства. И оказался прав. Она всего лишь была удобным вариантом, чтобы создавать видимость личной жизни. Просто, потому что тебе захотелось побывать в шкуре нормального мужика, имеющего отношения, а не секс-партнершу на какие-то периоды. Я уверен, теперь ты понимаешь, что такое любовь. По-настоящему. И знаешь, что боль — её обратная сторона. Но я удивлен, что ты повторяешь ту же ошибку, пусть и с другой…

С тоской пройдясь по беседующей с гостями Лене, он напоследок вздохнул и отошел.

А Рома… Роме нечего было возразить. Более точного определения и не подберешь. Лена была удобным вариантом. И связь их закрутилась как-то непримечательно. Начавшись с его мысленного вопроса: почему бы и нет?

Это произошло примерно спустя год после отъезда Элизы. За тот период секс в его жизни случился пару-тройку раз. Не от сильного желания. А от потребности выплеснуть скопившуюся внутри мужскую энергию. Ему было совершенно плевать — с кем. Он даже не помнил лиц тех девушек, с которыми знакомился в рандомных барах.

Период пандемии, страшные прогнозы, неразбериха в стране. Мужчине казалось закономерным, что его либидо спит. Он даже не пытался найти кого-то для постоянных встреч. А потом снова окунулся в работу.

Разумовский знал, что мать помощницы тяжело переболела ковидом, даже пришлось на месяц найти Лене замену, поскольку той необходимо было ухаживать за восстанавливающейся родительницей после больницы. Но потом она вернулась к обязанностям, заверив, что всё хорошо. Пока в один день женщина не слегла с инсультом. Как последствие перенесенного вируса.

Рома даже не помнил, как оказался в квартире девушки, решив выдать ей на руки определенную сумму для расходов. Посчитал правильным этот жест. И как-то так вышло, что Лена разревелась в его объятиях. И почему-то поцеловала. Так целуют, когда ищут спасения. А после… она подняла на него полные надежды мокрые глаза… и всё.

Жалость, сочувствие или что-то другое, но такова проза взрослой жизни. Оказаться в нужное время в нужном месте. Не для себя. Для кого-то. И уже дальше понимать, что ты в ответе за того, кого приручил. Так и вышло, что с тех пор они вместе. Если так уместно выразиться. Если механический секс это — «вместе». Если ответственность за чувства другого человека — «вместе».

Это бесконечно нечестно по отношению к Лене, но ничего более Разумовский ей дать не мог. И что парадоксально — она и не ждала. Такое невозможно сыграть. Эта девушка действительно принимала его таким, каков он есть. И тенью была рядом. Смотрела на него… как на божество. Ему это не нравилось от слова «совсем». Но… так уж сложилось.

Ко всем этим пресным чувствам добавилась еще и вина. За измены в течение этого лета. Лена не заслуживала такого расклада. Продолжала быть преданной и верной. И если первые несколько месяцев мужчина ненавидел себя и не притрагивался к ней, то под конец, ближе к осени, когда с Элизой они встречались всё реже и реже, возобновил секс с Леной. И вновь это случилось при странных обстоятельствах. Она приехала к нему продрогшая, вся в слезах, рассказав, что матери вдруг стало хуже после длительной реабилитации. Опять потерянный взгляд… поиск утешения в его объятиях. Спонтанный поцелуй.

И Рома не оттолкнул. Может, потому что сам был истощен эмоционально и не имел сил ни на что. Да и потом, как бы объяснил в такой тяжелый момент, что не хочет её… потому что в мыслях — другая?..

Та, которой, казалось, он изменяет в эту минуту. Абсурд… Но так и есть. Не покидала уверенность, что это не связь с Элизой оскверняет его отношения с Леной, а наоборот.

Интересно, что валькирия будто чувствовала что-то. У них больше не было близости…

А с кем у неё была теперь эта близость?..

От колючим вихрем взметнувшейся злости Разумовский схватил бутылку и отпил несколько крупных глотков. В попытке заглушить гадкое… омерзительное чувство ревности.

Он долго не признавался в этом, отгонял новые внезапные ощущения. Напоминал себе, что не имеет никакого права… думать… представлять, с кем она. И тем более — быть против.

Да кто ты ей?..

Она сделала свой выбор. Пусть и ужасный. Самый кошмарный выбор, который можно сделать. Быть рядом с отъявленным негодяем.

Но Рома никак не мог смириться с этим, постоянно задаваясь вопросом: почему именно этот мужчина?.. Ну, почему такая рассудительная и стремящаяся к справедливости Элиза находится с полной своей противоположностью? Как же так вышло, что из всех возможных вариантов в другой точке мира она умудрилась связаться с Дашковым?! Да еще и в эскорте…

А об этом Разумовский категорически запрещал себе думать. Одна часть в нем так и не поверила этому факту. Другая — цинично напоминала, что врать о таком девушка не стала бы. И тогда возникал новый вопрос: действительно ли его задевает конкретно неподходящая кандидатура Алекса… или подобная реакция была бы на любого мужчину рядом с ней?..

И так же бы Рома злился, видя, как её целуют чужие губы? Так же бы не поверил своим глазам, застав её за поглощением пищи в общественном месте в компании другого? Помня, что раньше девушка с ним не притрагивалась к еде вне дома, и воспринимая это явление как нечто нереально интимное. Неужели кому-то теперь дозволяется больше, чем когда-то ему?.. Это открытие тогда заставило резко сменить направление и оказаться в кафетерии впервые. Чтобы увериться, что ему не показалось, черт возьми…