Пока Рома не загородил девушку собой, безмолвно убрав мужчину с дороги.

Ближайшее медучреждение отыскалось в пятнадцати минутах езды от комплекса. Процедура заняла примерно столько же после всех формальностей и небольшого опроса.

Когда Элизу отпустили, Рома тут же поднялся со скамьи и забрал назначения врача.

— Я видел здесь аптеку, сразу все купим.

— Не надо, — встрепенулась она, отбирая их, — вечером я улетаю, там на месте все куплю...

Они взглянули друг другу в глаза. И между ними возникло острое понимание всего, что приключилось. А вместе с тем… прожгло и неизбежностью того, чем закончится.

Поставленные на паузу за эти час-полтора реакции и эмоции стали пробивать брешь, вызывая внутри горячую болезненную пульсацию. Отупляющее спокойствие рухнуло куда-то в ноги, которые вмиг ослабли.

— Обними меня, что ли, Разумовский? — он в одно стремительное обволакивающее движение выполнил её просьбу, вздохнув с пронзившим девушку отчаянием. — Дяденька-хирург сказал, нет никаких опасных разрывов. Но останется шрам, который потом можно убрать.

Элиза устроилась у него на плече и прикрыла веки. Как же хорошо в его объятиях, как тепло, уютно и безопасно. Но...

Было стойкое ощущение, что она кончилась. Как если бы была песочными часами, в которых крупинки медленно утекали через горловину в нижний из сосудов, а верхний, который её проекция, — окончательно опустел. Время вышло.

— Я отвезу тебя в аэропорт, — выдал Рома немного сбитым хриплым голосом. — Нет. — Тогда отвезу домой, — настоял упрямо. — Отвези, — согласилась шепотом.

Они очутились на улице, где вовсю падал снег, кружась аномально громадными снежинками. И Разумовский своей ладонью прикрыл её поврежденную щеку, чтобы не намокла повязка. Он вел Элизу к машине, не замечая, как девушка смотрит на него. С сожалением. До одури тоскливо. Думая о том, что мужчина был прав: какой же беспорядок оба породили. В попытке не навязываться друг другу, когда как желали обратного... Навязаться намертво.

— Кто у нас родился: племянник или племянница? — вопрос застал Элизу врасплох.

Часть пути уже была преодолена, но почти в тишине, салон наполнялся лишь внешним шумом от трения стеклоочистителей. И прозвучавшие слова резко вывели её из транса, в который она до этого неумолимо сползала.

— Откуда ты... — девушка повернулась к нему в изумлении и запнулась, осененная догадкой, — ...так это ты сказал Владу? — усмехнулась, иронично качнув головой. — Ну, конечно, а кто еще! Заметил вчера сообщения в телефоне?

И до нее вдруг дошло: у нас. Действительно. У них теперь еще одно связующее событие, еще одно родство через Лилит, Влада и новорожденного малыша.

— А твой брат тебе не сказал? — проворчала, прищурившись. — У него сейчас хватает забот, я не беспокоил. — У нас родился племянник, — сдалась Элиза с улыбкой. — А появившийся из ниоткуда Влад еще и навел нехилой суматохи... Посмотрим, чем закончится эта история.

Уголки губ Ромы дрогнули и устремились вверх.

Девушка отвела взор и уставилась перед собой. Но через несколько минут из неё все же вырвалось то, что тревожно крутилось, царапало и грызло её изнутри:

— Ты, правда, заставил Лену пойти на аборт?

— Нет, — Элиза успела выдохнуть... и в следующее мгновение застыть от услышанного. — Я не заставил её «пойти» на аборт. Я сам отвел её на него. За руку.

Ровный тон Разумовского не мог обмануть девушку. Он напряжен, всё еще зол и... что-то еще.

Когда вчера мужчина сказал, что ребенка больше нет — а формулировка подразумевала, что точно был, — она сделала единственно возможный вывод, что у Лены тоже произошел выкидыш. Но не позволяла себе размышлять на эту тему, опасаясь внезапных инсайтов... боясь признаться, что испытала облегчение. Ведь это гнусно. И чудовищно, учитывая, как сама же переживала аналогичную потерю.

Сегодня, когда Лена обвинила её во всем, огорошив новостью об аборте, это буквально вышибло из Элизы душу. Как такое может быть?!

— Как же... — слова застревали в горле, неверие душило и рвало сознание. — Из-за меня?..

Она обернулась и вперилась в точеный профиль.

— Из-за тебя? — удивился он, обдав мимолетным цепким взглядом. — Ну, может, в какой-то степени.

Что?!

Сердце ухнуло в пятки. Температура тела будто враз снизилась до минусовой. У нее просто отнялся язык, и девушка продолжала смотреть на него в онемении.

А Рома вздохнул вдруг... устало и сокрушенно.

— Ты, вообще, представляешь себе, чтобы такая... чтобы Лена могла воспитать нормального ребенка? Женщина, с которой я всегда предохранялся. Женщина, которая забеременела обманным путем, не гнушаясь жесткого опьянения мужчины в тот момент и пользуясь его нетрезвостью и невменяемостью? Женщина, которая пошла на ряд подлостей во имя какой-то только ей понятной неадекватной привязанности... Я категорически против подобного расклада. И еще большой вопрос, родился бы этот ребенок здоровым при всех отягчающих обстоятельствах? А потом? В ход пошли бы манипуляции в мой адрес? Через живой инструмент? И я должен был бы переживать о его психике?