– У меня есть основания полагать, что Леонардо связан с опасными людьми, людьми, которые могли планировать... вещи, которые тебе не нужно знать.

Я действительно знала, что Митчелл связан с опасными людьми. Я жила с самым опасным из них. Однако, что бы он ни планировал, это не обсуждалось со мной. Я была уверена, он скажет, что это не моя забота. Моей заботой была победа. Откуда Патрик мог что-то знать о связи Митчелла?

Я вернула карточку-ключ Патрику.

– Что я знаю, так это то, что нам нужно попасть на турнир. Самое время начать игру.

Он потянулся к моим рукам, толкая карточку обратно в мою сторону.

– Возьми ключ-карту и два миллиона, и я достану тебе еще, все, что тебе нужно. Я хочу выиграть турнир, зная, что ты в безопасности.

– Тогда смотри, как я выигрываю. На данный момент это мой лучший путь к безопасности.

В полумраке я наблюдала, как его глаза закрылись и открылись. Это было смирение. Я не изменю своей позиции. Не могу. Ему нужно принять это.

– Могу я поцеловать тебя еще раз? – спросил он.

Мои руки легли на его плечи, когда я приподняла подбородок, сближая наши губы. Под моими прикосновениями он казался шире и тверже.

– Прощальный поцелуй, Патрик. – Наши губы встретились, раздувая пламя желания. Я могла бы попытаться игнорировать это, отказаться давать больше топлива, но это было невозможно. Пламя вышло из-под контроля. Однажды я слышала, что лесные пожары приносят свою пользу, уничтожая подлесок и давая начало новой жизни. Жар костра вскрывал внешнюю оболочку некоторых сосновых шишек, как у попкорна, освобождая семена для повторного роста.

В объятиях Патрика я нашла бы в себе силы вспомнить огонь, который он поддерживал во мне, и позволить ему согревать меня в будущем.

Глава 32

Патрик

– Он здесь, – сказал Мейсон, когда я подошел к турнирному залу.

Я огляделся, гадая, была ли Мэдлин уже в холле. Я дал ей фору в несколько минут.

– Кто?

– Андрос Иванов.

Здесь? Черт.

– Рид смог найти его с помощью системы распознавания лиц, – продолжал Мейсон. – Он в турнирном зале, в зрительской секции.

– Черт, – сказал я вслух, проводя рукой по макушке. – Нам нужно, чтобы он был окружен.

– Он окружен. Там не только ты и я, у нас есть люди Спарроу, которым, как мы знаем, можно доверять.

– Как думаешь, Иванов пытался внедриться к нашим людям?

– Не знаю, но я не собираюсь рисковать, когда дело касается Спарроу.

– Попробует Иванов что-нибудь здесь, сегодня, во время турнира? – спросил я.

– Спарроу так не думает. Он сказал, что Иванов знает, что он в меньшинстве. Сегодня он гребаный павлин, расхаживающий с важным видом, заявляющий о себе. Незнакомец не может захватить город. Ему нужно, чтобы его увидели и узнали. Ему нужно завербовать и изучить наши слабые стороны. Спарроу уверен, это то, что он делает. Завтра мы начинаем шмонать наших людей. Мы выясним, кто не лоялен.

Я кивнул, надеясь, что босс прав и завтра еще не слишком поздно.

– Скажи мне, что Спарроу все еще в офисе Бекмана.

– Нет.

Мейсон кивнул в сторону зала, где вот-вот должна была начаться игра.

– Черт.

– Послушай, он в безопасности. Он сказал, что не может прятаться, если Иванов появится. Это его город, и люди, которые собрались здесь сегодня, должны это знать.

– Игра вот-вот начнется, – сказала женщина тем из нас, кто оставался в коридоре. – Как только двери закроются, их не откроют до завершения турнира.

Говорившая женщина была одета в черное платье, напомнившее мне мисс Стэндиш.

– Есть какие-нибудь новости от полиции о Стэндиш?

– Нет. Они не вернулись, а Бекман хранил молчание, как мы ему и велели.

– Он все еще в офисном крыле?

– Да. Ни писка за несколько часов. Я должен был проверить его, но я хотел оставаться поближе к Спарроу, – ответил Мейсон.

– Сколько здесь доверенных Спарроу?

– Десять внутри зала, и еще двадцать внутри клуба и за его пределами.

Я кивнул.

– Давай покончим с турниром. Я почувствую себя лучше, когда вся эта шумиха утихнет и мы сможем разобраться с обычным дерьмом.

– Обычное дерьмо звучит неплохо. – Мейсон похлопал меня по плечу. – Ты справишься.

Несколько минут спустя я стоял среди других оставшихся игроков, ожидая нашей жеребьевки. Рассадка могла показаться незначительной тем, кто менее знаком с игрой, но она была жизненно важной. Игрок сдавал первым в каждой раздаче по очереди, справа налево от дилера, и игра всегда развивалась одинаково. Если бы человек, сдавший до меня, вытянул три карты вместо двух, я бы тогда подчинился их решению и не получил карту, которую они вытянули.