— Прости меня, — тихо плачу я и сама опускаюсь на колени, когда Ян подходит.

Обеими руками обнимаю его ноги, уткнувшись в них лбом.

Я сделала это не специально.

Это был порыв — попытка вымолить прощение. И, думаю, только это остановило Яна от пощечины или чего похоже. Иначе он бы мне врезал. Он хотел расправы — я по глазам видела.

— Прости, прости… Я все объясню, Ян. Я не знала, что все так далеко зайдет… Не знала, что они хотят убить тебя!

Хуже всего было тяжелое молчание.

Его не трогают мои слезы. Он ничего не спрашивает.

Ян стоит, опустив голову, пока я рыдаю на коленях и прошу прощения. А в душе жжет чудовищный страх последствий и боль за разбитую любовь. Я понимаю, что уже ничего не склеить. Не исправить. Я не знаю, что будет дальше.

Ян хватает меня за волосы на затылке и заставляет встать. Ладони лежат на его груди. Мышцы как железные. Он напряжен, как хищник перед атакой. Рот сжат. Глаза похожи на лезвие ножа, поднесенного к горлу…

Я его взгляд в ту минуту не забуду.

Умирать буду, вспомню глаза Яна. Глаза такого же обреченного человека, как и я.

Я думала, он убьет меня.

— Ты останешься здесь, чертова шлюха, — тихо говорит он, пока я глотаю горячие слезы. — А я поеду к своей секретарше, раз ты обломала мне первую брачную ночь. С тобой разберусь утром, уяснила?

Ян уходит, не оглянувшись. Самая паршивая ночь в моей жизни. Меня отпускает через час-другой. Когда страх становится терпимым, и я снова могу думать, понимаю, что произошло…

Он уехал спать с другой женщиной.

Прямо мне сказав об этом.

Наверное, Ян считал я не имею права оскорбиться.

Да, я виновата, что ввязалась в авантюру. Но я не понимала, насколько все было серьезно. И я не предавала его. Если бы он остался и меня выслушал, я бы все это рассказала!

Но Ян не захотел разбираться, а уехал зализывать раны к другой.

— Сволочь… — шепчу я, размазывая тушь.

И представляю, что пока я тут подыхаю, он трахает свою безотказную секретаршу.

Это оглушает меня.

Я его ранила, я была виновата. Но эта деталь показала, что не так уж он и ранен. Ян вышвырнул меня без сожалений и сразу утешился с другой. Не так уж ему и было больно. Не больнее, чем мне.

Я сидела на краю кровати, так и не сняв свадебного платья. С потеками туши на лице. Я ничего не ощущала и это пугало. Даже боли не было, только оцепенение. В таком виде меня и застал Ян утром: пьяный, уставший и злой.

Он бросает расстегнутый пиджак на кровать. Воротник рубашки расстегнут и от нее пахнет выветрившимся «Шансом». На шее что-то вроде царапины или засоса. Секретарша на славу постаралась.

Это было похоже на мгновенный наркоз. Заморозку. Я перестала чувствовать вообще что-либо, когда увидела, что этой ночью у него все было всерьез с другой…

Я слежу за ним и не верю.

Он расслабленный, и я его злю. Ян расстегивает браслет часов на руке, выкладывает на стол бумажник и мобильный. Он ведет себя так, словно меня нет в спальне.

Я пустое место.

Как мебель или даже надоедливое пятно на любимых обоях. Ошибка. Ненужная первая жена.

— Кто тебя нанял?

Голос низкий. Как чужой.

Слежу за ним заплаканными глазами, но не могу поймать его взгляд. После этого Ян почти никогда не смотрел мне в глаза, только в качестве угрозы.

— Ян?

Я больше не хочу умолять и просить прощения. Не после ночи, которую он провел с другой. Я просто хочу, чтобы он посмотрел на меня.

— Ты должна уяснить, Вера. Ты просто отвечаешь на вопросы. Иначе с тобой будет говорить Герман, с ним ты запоешь сразу.

Что, твоя охрана выбьет мне зубы и сломает кости, как тем людям?

Я ему верю.

— Я и так все скажу… Не надо, Ян.

Жаль, рассказать нечего. Я слишком мало знаю. Но я говорю: о предложении преподавательницы, о том постыдном кастинге, нашей первой встрече, как не ожидала, что меня вытолкнут перед машиной…

Мне кажется, Ян поверил благодаря тому, что сам все видел. Или этому странному звериному чутью, которое всегда помогало ему выпутываться из передряг…

Он стоит у окна ко мне спиной. Размышляет. В спальне висит пауза, у меня гудит голова от слез и недосыпа. Я готова ко всему.