Это был очень паршивый год.

Ян чуть не уничтожил меня, держал здесь, как рабыню. Что будет, если он узнает, что наша постель закончилась так?

Прикует здесь навечно? Избавится, когда рожу? Отправит на аборт?

Я понимала одно: я не хочу давать ему такую власть над собой. Живой он меня уже не выпустит. Домучает до конца. А если скрою, то выйду через полтора месяца. Смогу попасть к врачу. Сделать аборт. Главное, чтобы Ян ни о чем не узнал…

Залететь, когда уже держишь ключи от своей клетки — это слишком жестоко.

Токсикоз начинается через несколько недель.

Меня рвет, я лежу, почти не ем и понемногу пью воду. Изо всех сил стараюсь не привлекать к себе внимания. К счастью, Ян забыл про меня, а прислуга ничего не заподозрит: каждый день я смываю еду в туалете.

Беременность была адом.

Мне не только физически плохо. Я не знаю, что со мной происходит. Если это внематочная беременность или с ней что-то не в порядке, она может меня убить. Хуже было морально. Я ощущала себя использованной половой тряпкой, которой вытерлись после соития, а дальше уже мои проблемы.

Но оставалось немного. Это придавало сил.

Через пару недель стало полегче.

Я могла нормально есть, только аппетита не было. Как же я ругала себя… Нужно было второй раз съездить этому козлу по роже. Я ему поверила. Отдалась. Он переспал со мной и бросил, оставив беременной. И ладно бы, отпустил на все четыре стороны — он лишил меня свободы и будет смотреть, как я медленно загибаюсь.

Ему плевать на меня.

Никогда не думала, что столкнусь с абортом. Всегда следила за предохранением, регулярно посещала врача… Это моя первая беременность. Как легко разбивается твоя правильная жизнь об обстоятельства. Но я сделаю это. У меня просто нет выбора.

И ждать уже не так долго.

Я понятия не имела, на какую дату Ян назначит развод.

Страшно, что может зайти без разрешения и увидеть, как мне плохо. Он поймет, что происходит, Ян не дурак. Последние дни были особенно мучительными…

Утром в годовщину свадьбы в дверь стучат.

— Доброе утро, Вера, — это Герман, в руках пакет. — Ваша одежда. Приведите себя в порядок. Вас ждет юрист.

Сердце бешено колотится.

Я скоро выйду отсюда.

Встаю, борясь с тошнотой. Нужно выглядеть на все сто, чтобы никто не догадался, как мне плохо. В пакете брюки, блузка, белье. Даже косметика. Одеваюсь и крашу губы яркой помадой.

— Ты скоро станешь свобода, — шепчу я, пытаясь внушить уверенность своим беззащитным, испуганным глазам.

Герман провожает меня наверх, в кабинет Яна. Я год, как его жена, а не была здесь ни разу.

— Ян там?

— Да.

Беру себя в руки.

Я ничем не выдам себя, хотя я уже чувствую, что крупица жизни растет и развивается во мне. Никаких эмоций, никаких слез, я просто подпишу и уйду…

В день развода я не узнала Яна.

Он стоит у окна кабинета. Костюм. Сдержанный вид. Все, что меня в нем привлекло когда-то: тот самый мужчина, который меня поразил.

В нем не осталось ничего от того Яна, который приходил ко мне пьяный ночами. Орал, как сумасшедший и кидался на стены в своем чертовом доме. Я боюсь на него смотреть. Не доверяю себя. Но встречаю взгляд и умудряюсь его выдержать, не дрогнув.

Все, о чем я мечтаю: поскорее уйти.

Пора признать: это не мой мир, а Ян — не мой мужчина. Все это не имело смысла.

Мы подписываем бумаги. Руки трясутся. Понятия не имею, как после освобождения буду жить. За год в доме Яна я отвыкла от мира, но мечтаю о свободе.

— Я подписала, — сообщаю я, глядя на Яна снизу вверх, он стоит, я сижу. — Когда я смогу уйти?

— Решение вступает в силу через месяц, — хрипло сообщает он.

— Что?!

У меня нет этого месяца!

— Ты побледнела, — замечает он. — В чем дело?

Чертов ублюдок. Что б ты сдох, Ян. Я желаю ему зла, потому что… Да потому что эта сволочь уничтожала меня год. А сейчас добивает.

— Ты говорил, я пробуду год и уйду!

— Не я принимаю законы, — холодно бросает он. — Потерпишь еще месяц. Когда получу на руки бумаги о разводе, вали куда хочешь, Вера.

Он бросает меня одну.

С того дня я больше не видела его. Получив мою подпись, он стал холодным, отстраненным, ни в чем больше меня не винил. Даже не называл шлюхой. Думаю, за тот год он проглотил свою горькую пилюлю и пережил это. Ему стало наплевать на меня.

А я…

Еще один месяц в доме Яна означал, что аборт я уже не сделаю.

Последний месяц был невыносимым.

Лучше бы Ян снова мотал мне нервы. Но он просто вычеркнул меня из жизни. Я изводила себя вопросами: на каком сроке начинает расти живот, удастся ли свалить до того, как Ян это заметит… При мысли, что он узнает о беременности меня обливало холодным потом. Но я напрасно изводила себя вопросами.