Сестра была старше лет на пятнадцать. Одинокая: мать умерла, была замужем, но муж постоянно пропадал по вахтам — однажды так и уехал с концами. Детей не было. Знаю, про два или три выкидыша в анамнезе, но на этом все. Татьяна была скрытной и не особо разговорчивой, делиться личным не любила. Настоящая королева викингов: высокая, суровая, с толстой светлой косой. Цвет волос у нас одинаковый. Хотя в остальном мы не были похожи.

— У меня проблемы, Тань. Мне нужно спрятаться, — я баюкаю большой живот.

— Тридцать четыре-тридцать пять? — замечает она опытным взглядом. — А муж?

— Развелась. Нет его больше. И не будет.

Я отрезаю резко, чтобы не начались разговоры про алименты и прочее. Будет давить, настаивать идти к отцу ребенка, как многие женщины. Но Таня об этом даже не помышляет.

Она не глупая, но циничная.

Хмыкает.

— Прятаться зачем? С бандитами связалась, что ли?

— Мой бывший связался, — вздыхаю я. — Не знаю, что делать, Тань. К нему не могу пойти — он тварь и монстр. А за ребенка боюсь, если они узнают, кто отец… Мне жизни не дадут.

На глаза наворачиваются слезы.

Вспоминаю, что со мной хотели сделать. Ян так и не нашел заказчика, в любой момент тот может начать охоту снова. А я теперь — без защиты Яна — слабое звено.

Я теперь в ловушке.

Пойти к нему под крылышко не рассматриваю даже теоретически. И еще боюсь. Ян ненавидит меня и обязательно использует ситуацию в свою пользу.

— Ну и что делать будешь? Меньше года назад развелась… Ребенка на него запишут. Фамилию сменила?

— Не до этого было.

— Родишь у меня, — вдруг заявляет она. — Хоть дома, хоть в пункте. Все есть, роды принимать умею. Ты молодая, справишься. Все будет хорошо, Вера.

— Спасибо, — выдыхаю я.

С плеч словно падает камень.

Мне стыдно перед Таней. Никогда близки не были, а с бедой поехала именно к ней. И самое интересное, только она — хоть и сестра, но такая не близкая, единственная, кто согласилась помочь.

— Муж про ребенка знает?

— Нет.

— Кто он?

— Не скажу — мрачно отрезаю я.

Если хочет, пусть в новостях читает. Но Таня этого не сделает. Не тот характер.

— Устраивайся в маленькой комнате. Постельное постелю сейчас, — Танька встает и идет в соседнюю комнату за занавеской. В деревенском доме бедно, но просто и понятно. — Чувствуй себя, как дома…

Роды начались в три утра, в срок. Я что-то предчувствовала еще накануне. Спину тянуло, было тревожно.

Никому не посоветую так рожать.

Помимо боли я чувствовала всепоглощающее одиночество. Просто ад. Плакала, вспоминала Яна и думала, как бы выглядели мои роды, если бы не видео.

Вся жизнь рухнула из-за них. Теперь рожаю одна, едва не в сарае.

Не помню, сколько это длилось. В полузабытье я звала Яна, плакала и просила прощения.

Самый ужас начался позже. Сестра завесила окна, в комнате был полумрак, постель сырая и неприятная. Рожала долго. Страшно измучилась и хотела спать. Сознание постоянно проваливалось в темноту. Сестра заставляла тужиться, а я не могла — это помню. Помню, как она меня ругает. Как протирает лицо холодной марлей. А потом Таня держит скользкого орущего младенца, завернутого в пеленку…

— Мальчик, — непривычно мягким голосом сообщает она. — Хорошая лялька… Ну, чего кричишь? Вер, ты же его спрятать хотела? Давай на меня запишем.

От страха замираю.

— Дай его мне.

Танька держит сына и смотрит прямо в глаза. Взгляд сочувствующий, но пронзительный.

— Скажу, что родила дома и оформлю, как полагается. Тебе же нельзя, Вер, ты сама говорила.

Начинаю реветь.

— Я о нем позабочусь. Ребенок будет в безопасности. Никто его тут не найдет и не узнает, по документам будет мой сын! Фамилию дам свою. А тебе куда его — ни дома, ни денег, ребенку семья нормальная нужна!

Я плачу от безысходности. Потому что понимаю, что Танька его не отдаст. Она права: ребенку нужен уход, забота, а самое главное — безопасность от людей, которые могут сотворить что угодно. И больше всего боюсь попасть к ним в руки вместе с младенцем.

Я не смогу отобрать его.

Я слишком слаба и не готова бороться.

— Дай подержать.

— Не, Вер. Если оставляешь, лучше не брать на руки, поверь. Все хорошо будет, не реви.

Ребенок слегка успокаивается. Слышу только кряхтение и от этих звуков все переворачивается в душе.