Шрифт:
— Господин Горский… — с сомнением зовет охранник. — Вы хотели его допросить. Вы его убьете.
Ян останавливается.
Трясущийся рукой вытирает пот со лба.
— Тащите вниз, — велит он. — Пришло время пообщаться начистоту.
Глава 25
Романа поднимают втроем и тащат за дверь в темное нутро подвала.
Не знаю, видел ли он меня.
Я даже не поняла, в сознании ли он…
— Госпожа Горская, позвольте, — меня отвлекает охранник, набрасывая на плечи теплую куртку.
Яну подают полотенце, он промокает лоб.
— Кофе, — хрипло просит он и в металлическом стакане ему приносят кофе.
— Госпожа Горская?
Киваю.
Из термоса наливают и мне.
Кофе горячий. Черный. Обычно я люблю с молоком или сливками… Вздрагиваю, вспомнив Богдана. Делаю глоток, чтобы отвлечься. Крепкий, как смола. Любимый кофе Яна. Но я рада и такому, лишь бы горячий.
— Ты узнал, кто он? Что показал ДНК тест?
Ян кидает косой взгляд.
— Давай ты спустишься со мной. Не хочу два раза пересказывать.
Сглатываю.
Мне нехорошо. Не только потому, что Романа будут пытать, а Ян предлагает при этом присутствовать. Я понятия не имею, чего ждать, но внутри все похолодело и кофе не помогает. Роман знает про Марка… Он знает про нашего сына.
Он скажет Яну.
И если еще вчера меня это не так пугало — куда страшнее было представлять, что об этом узнают Богдан или босс Северного, то теперь, когда Роман здесь, я боюсь, что эту правду узнает Ян.
Идея не очень хорошая мозолить при этом глаза Северному. Он может просто из мести рассказать все.
— Ян, я не уверена… Что хочу это видеть.
— А я уверен, — Горский делает шаг ко мне, зло глядя в глаза. — Я из-за тебя отрезал себе палец. Так что, думаю, такую любезность ты можешь оказать. Его подготовят и мы пойдем.
Не хочу туда. В комнату с серыми стенами, откуда пахнет старым бетоном и сыростью.
Я боюсь его видеть.
Но иду за Яном. Телохранитель распахивает дверь и по-джентельменски пропускает вперед. В пыточную.
Останавливаюсь на пороге.
Меня не торопят.
Дают привыкнуть.
Роман привязан к стулу. Сидит, расставив ноги, руки за спиной — скованы и прицеплены к стулу. Чистое, влажное лицо, но его выдает отек и… Кровь. Одежда залита ею, а это только начало.
И запах…
Тяжелый запах крови. Услышав тихий стук каблуков, Роман поднимает голову.
Не знаю, что с ним делали.
Но нечто большее, чем просто били. Он дышит ртом — нос давно сломан, глаза мутные и выражение лица… Не знаю, как это описать. Оно утратило эмоции. Полностью. Обезображено, и… Я бы не узнала его, если бы не знала, что это Роман Северный.
Только фигура — мощные плечи — прежние.
Взгляд скользит по моим ногам, поднимается все выше, пока не останавливается на лице.
Даже не понимаю, узнает меня или нет.
В глазах пустота.
Он знает, что его не отпустят живым. Отвожу взгляд первой и останавливаюсь у стены. В таком состоянии последнее, о чем Роман будет думать — я и мой сын.
— На кого ты работаешь?
Ян останавливается перед Романом спиной ко мне.
Тот опускает голову.
— Все равно будешь выбивать ответы. Так чего ждешь?
— Что твоя тупая башка включится до того, как тебе ее прострелят, Северный. Расскажи с самого начала, — Ян обходит его и становится позади, наблюдая за мной. — Как ее вербовали, кто?
Оба смотрят на меня.
Словно я главная звезда этой картины.
Ян захотел, чтобы я пошла с ним не просто так. Он хочет видеть мою реакцию на Романа и его рассказ. Отрезал ради меня палец и все равно не верит. Не хочет остаться в дураках еще раз. Три года назад в «Небесах» его поимели, как простака, он боится, что это повторится…
— Я не участвовал в этом. За работу с Верой отвечал другой человек. Богдан не справился с задачей, — хрипло говорит Роман. — Меня послали это исправить.
Ян начинает издалека:
— Мне нужны контакты вербовщиков. Одну вы убили, так? Остальные, кто участвовал, Северный, я хочу знать, как их найти.
— Вербовали студентку-актрису, через свои связи. Никто Верой всерьез не интересовался.
— Кто собирал обо мне информацию?
— Не знаю… — взгляд Романа печально скользит по мне. — Изучали твою прошлую жизнь. Любимый типаж, вплоть до одежды, духов. Долго готовились.