Шрифт:
— Ненавижу свою жизнь… — шепчу я.
Всю, с того момента, как поверила Альбине Борисовне и потащилась на тот кастинг.
Можно взять пистолет охранника. У него потом будут проблемы, но это потом. Охрана курит на входе, не говорят, но выходят, видимо, регулярно. Периметр охраняют от внешних опасностей, от тех, кто здесь подлости не ждут.
И чем больше я об этом думаю, тем мне страшнее.
Я представляю, как тот, кто ненавидит Яна всей душой и желает его смерти, узнает про ребенка. Злата, я… От такого рычага влияния он не откажется.
Марк обречен.
— Ян? — шепчу я и, убедившись, что он спит, приподнимаю его голову от колен. — Мне нужно выйти…
Если проснется, скажу, что иду в туалет.
Колени нагреты его теплом. Я выскальзываю из авто в холодный лес. Пахнет хвоей, свежестью и лесными травами. Бетоном и старой стройкой.
Не знаю, то дальше.
Стараюсь не думать дальше, чем на один шаг.
Охрана все еще дымит, закрывая огоньки ладонями. Я просто попытаюсь. Попробую. Я должна. По-настоящему я должна только Марку и больше никому — ни Северному, ни Яну, ни Герману.
Проскальзываю внутрь незамеченной, на столе несколько пистолетов, магазины с патронами и пустыми. Беру один из пистолетов.
Сердце бьется в горле.
Трудное решение.
И времени мало.
И выхода нет.
Я знаю, что мне нужно это сделать, и на сомнения нет времени. Если я не сделаю этого сейчас, то уже не смогу. Утром их обменяют. Все будет кончено. Я могу потерять ребенка.
С оружием я спускаюсь к Роману.
Он не спит.
А жаль.
Было бы проще.
И Германа жаль — без Северного у него нет шансов. Его замучают в плену. Пусть это останется на моей совести, я согласна.
Поняв, что он не один, Роман поднимает голову.
Взгляд меняется, когда он видит меня. Смотрит на пистолет, на мое сосредоточенное, застывшее лицо. И все понимает сам. Он понял, что я пришла убить его и видит, что решение это взвешенное.
Но, сука, смотрит в глаза.
— Я ему не сказал, — произносит он запекшимися губами. — Горский не знает. И им не скажу…
Наверное, до меня он только с мужчинами договаривался. Они не понимают, что такое материнские чувства.
— Хочешь жить?
Моя ошибка, не нужно было говорить с ним!
Мой ребенок тоже хочет жить и выбор между ними для меня очевиден.
Лишь бы орать не начал, звать охрану. Она и так скоро будет здесь, у меня пара минут от силы и все.
Поднимай — и сразу стреляй, Вера.
Не жди.
— Ты мне должна…
Размечтался.
Чтобы не смотреть в глаза опускаю взгляд на уровень ключицы и вкидываю пистолет. Он тяжелый и целиться я не умею, только предохранитель смогу повернуть. До меня доходит, что нужно подойти близко, чтобы не промахнуться и я делаю несколько шагов, на ходу нащупывая предохранитель. Мне нужна всего секунда. Я знаю, что не буду медлить. Выстрелю сразу. Столько раз, сколько потребуется, чтобы он перестал дышать.
Нажимаю на спуск даже раньше, чем траектория выстрела совпадает с сердцем. Он оказывается на удивление тугим, я давлю сильнее и в этот момент сзади на меня налетает Ян, уводя пистолет в сторону.
Рявкает выстрел и закладывает уши. Ян давит запястье, заставляя отдать оружие, пока оно не падает из выкрученной руки.
— Ян! — ору от боли в запястье.
— Олененок! — рычит он. — Что ты делаешь? Зачем?
— Какого хрена ты ко мне лезешь! — кричу в лицо Горского, не пряча навернувшихся слез, когда понимаю, то он встал между нами и план провалился. — Зачем ты пришел!
— Что он сделал? — бормочет Ян и медленно оборачивается, чтобы оценить Романа взглядом. — Ты что, в плену… ее изнасиловал?
Глава 27
— Заткнись! — ору я, прежде чем он ответит. — Заткнись…
Я дышу ртом.
Перед глазами летают мушки, я сейчас отключусь.
Если скажу правду просто глядя в глаза, возможно, Ян сам его застрелит. Потом придется разбираться с Горским. Я потеряю сына. Но он заберет и позаботится о его безопасности…
Что он со мной сделает за ложь — большой вопрос.
В прошлый раз я год сидела в четырех стенах, а затем меня вышвырнули.
За это…
Даже боюсь представить, как отомстит Ян.
— Спокойно, Олененок, — произносит он, отстраняя меня ладонью. — Успокойся… Что он тебе сделал?
— Давай. Скажи ему, — хрипло произносит Роман, глядя в глаза, — пока он меня не пристрелил. Скажи правду, почему ты хотела меня убить?
— Заткнись! — рычит на него Ян. — Скажи мне, Вера. Не хочешь? Хорошо…