Гости слева были мне совершенно незнакомы – не сомневаюсь, что они были всерьез обеспокоены умственными способностями жениха. Справа сидели мои хорошие друзья. Подозреваю, что они думали примерно то же самое относительно моих умственных способностей. Сказать по правде, ничего из того, что могло бы прийти к ним в голову, до этого не приходило в мою. Сможет ли быть хорошим семьянином тот, кто всю свою жизнь был холостяком? Что будет со мной и моей дочерью, если вся эта затея окажется ошибкой? Неужели мы сошли с ума? Над последним вопросом я размышляла больше всего.

В нашем ухаживании не было ничего необычного. Мы с моей четырехлетней дочерью Софи жили в Канзасе и были практически предоставлены сами себе. Она уже начала спрашивать, когда у нее появится папа, и настаивала, чтобы он обязательно водил грузовик, как это делали отцы ее друзей по детскому саду. Мой жених был одинок и ограничивался тем, что играл со своими племянниками и племянницами, пока их родители наслаждались взрослыми разговорами. В Миннесоте, в 415 милях отсюда, Джон вел одинокую жизнь – он никогда не был женат, и детей у него не было.

У нас с Джоном было всего две общие черты. Во-первых, каждый из нас чувствовал, что ему чего-то не хватает в жизни без партнера. Во-вторых, мы оба знали Роба и Трейси: я училась с Робом в средней школе, а Джон познакомился с супругами в колледже. Именно от этих отношений зависело будущее Джона, Софи и меня.

В Миннесоте лето наконец уступило место осени. Джон лежал в своей постели и молился:

– Господи, неужели я всегда буду таким одиноким? Неужели для меня в этом мире никого нет?

Он повторял эту молитву снова и снова, пока усталость не одолела его. Ночью он увидел три отдельных, хотя и связанных между собой сна.

В первом он встречался с женщиной, у которой была маленькая девочка. Во втором – стоял у алтаря с Робом в качестве шафера. В последнем сне он открывал свадебные подарки, причем с одной стороны от него стояла жена, а с другой – одна из сестер. В конце недели Джон позвонил своему бывшему соседу по комнате в колледже:

– Роб, мне приснился странный сон, и в нем был ты. Я встречался с женщиной, у которой была маленькой девочка. Мы поженились, и ты был моим шафером!

– Ну, – усмехнулся Роб, – я знаю такую женщину с маленькой девочкой, и она действительно ищет спутника.

В следующий раз, когда я увидела Роба, он вскользь упомянул, что у него есть друг, который не женат и, возможно, хотел бы со мной познакомиться. Подробности сна он деликатно опустил. Разве кому-нибудь нужна примадонна, которая считает себя воплощением чьей-то мечты?

– Серьезно, Роб? Он в Миннесоте, а я в Канзасе. Что мы будем с ним делать? – удивилась я.

Роба это не испугало:

– О, ну вы знакомитесь, влюбляетесь и женитесь.

И вот девять месяцев спустя мы с Джоном стоим у алтаря и собираемся начать новую жизнь. У моей дочери появился отец – первый мужчина, который сказал ей, как она невероятна и прекрасна. Менее чем через сутки мы втроем отправимся в Миннесоту – в этом городе у меня нет работы, и я не знаю там никого, кроме Джона.

Я глубоко вздохнула и сделала шаг к алтарю. Я уже была согласна на все, если это избавит меня от проклятого платья и каблуков!

Прошло двадцать лет, и я рада сообщить, что сам Бог спланировал наш удачный брак. Наш путь не был простым, но трудности лишь укрепили нашу любовь и признательность друг другу.

Сугроб на парковке был таким большим, что доходил почти до половины водительского сиденья. Как мог сотворить такое ночной снегопад? Но мои соседи, прожившие в этом доме дольше меня, знали то, чего не знала я: сугробы в Уичито способны буквально похоронить машину.

Я решила не ехать в центр города, а просто прогуляться до соседнего храма. Под пальто я надела бледно-голубой свитер, а горло обмотала теплым шарфом. Ветер утих, деревья сверкали в своих зимних шубках, а свежий снег хрустел под моими ботинками. Я не торопилась. Машин было мало, и мир казался обновленным и полным надежд. Я шла и представляла, как приготовлю снежное мороженое, пока мои мысли не прервала горластая ворона, пытавшаяся отогнать от кормушки зябликов.