– Мадам, вы были совершенно правы: шампанское мне очень помогло. – Его блестящее от пота лицо просияло. – Услуги вашей юной леди в высшей степени превосходны, и я был не прав, когда пытался сбить цену. Я заплачу все сполна. Мне даже хотелось бы оставить ей щедрые чаевые, если вы позволите.

Мадам Конти и громила-негр, который уже несколько минут чистил ногти огромным ножом, обменялись взглядами. И по ее едва заметному кивку нож исчез.

– Ну разумеется, – ответила она, любезно кивнув.

С техасского неба лил холодный дождь. Чарльз Мэйн уныло наблюдал, как вслед за остальными подняли и погрузили в санитарную повозку последний сундук. Все вещи принадлежали полковнику Ли.

Пять дней назад, восьмого февраля, Чарльз и двое рядовых покинули Кэмп-Купер по срочному поручению полкового командира. Они проскакали сто шестьдесят пять миль в отвратительную погоду, а вернувшись, узнали, что Ли сдал командование и срочно выехал в Вашингтон по распоряжению генерала Скотта, который, по всей видимости, хотел лично узнать от полковника о его дальнейших планах и убедиться в его преданности.

Отъезд Ли стал еще одним свидетельством хаоса, творящегося вокруг. Хотя такие важные пограничные штаты, как Теннесси и Виргиния – родной штат Роберта Ли, – пока не присоединились к сецессии, Техас вышел из Союза уже в самом начале года, несмотря на мрачные предостережения губернатора Хьюстона.

За то время, пока Чарльз выполнял поручения, в Алабаме появилось новое правительство Конфедерации. Его временным президентом стал Джефферсон Дэвис, и уже была написана временная конституция.

Избранный президент Линкольн отправился из Иллинойса на восток поездом. По пути он был вынужден делать частые остановки, чтобы произнести очередную речь перед избирателями. В Вашингтоне сенатор Криттенден выдвинул отчаянные компромиссные предложения относительно рабства, но усилия оказались напрасными. Поскольку сенаторы от хлопковых штатов ушли, сенату было нетрудно провести закон о вхождении Канзаса в состав Союза в качестве свободного штата.

Тем временем майор Андерсон со своим гарнизоном по-прежнему находился в форте Самтер, в окружении мощных артиллерийских батарей и южнокаролинских канониров, которым уже не терпелось пострелять. Чарльз не переставал думать о своем друге. Где сейчас Билли? Андерсон отправил нескольких людей в Вашингтон за указаниями о дальнейших действиях. Возможно, Билли попал в их число? Чарльз молил Бога, чтобы его друг выбрался из форта живым.

Техасские пограничные заставы бурлили слухами о возможном захвате боеприпасов штата местными рейнджерами. Несмотря на свои симпатии к южанам, генерал Твиггс уже четыре раза обращался в Вашингтон за распоряжениями и все четыре раза получал расплывчатые и бессмысленные ответы.

В одной сан-антониевской газете появилось описание эпизода, который наглядно демонстрировал смятение, царившее в армии. В январе суперинтендантом академии был назначен один из наиболее уважаемых выпускников Вест-Пойнта, Пьер Борегар. Однако, не пробыв на этом посту и недели, он был смещен, потому что присоединение Луизианы к Конфедерации сделало его неблагонадежным. Люди, которые вместе проливали кровь в Мексике и делили трудности столько лет, теперь смотрели друг на друга как на возможных врагов, способных почти на любое предательство. Это чрезвычайно угнетало Чарльза, который по-прежнему не был уверен ни в своем намерении стать военным, ни в своем будущем.

И вот теперь, стоя под дождем, он и еще девять офицеров ждали полковника Ли. Наконец полковник появился, он был в плаще и фуражке. Офицеры один за другим подходили поприветствовать его и пожелать ему удачи. Чарльз подошел последним, как самый молодой.

– Для меня было честью служить с вами, сэр, – сказал он.

– Благодарю, лейтенант.

– Желаю вам спокойной поездки.

– Мне не нравятся обстоятельства, которые вынуждают меня так поступать. Но вам я хочу кое-что сказать. Вы хороший офицер. И останетесь им, что бы ни изменилось в будущем.

– Спасибо, сэр.

Ли пошел к повозке, и вдруг Чарльз, поддавшись какому-то внутреннему порыву, решился нарушить субординацию.

– Полковник? – окликнул он.

– Да? – обернулся тот.

– С кем вы будете, сэр? С Севером или с Югом?

Ли покачал головой:

– Я бы никогда не поднял оружие против Соединенных Штатов. Но что, если мне придется взять мушкет, чтобы защитить родную Виргинию? Искренне надеюсь избежать такого выбора. Я думал, президент Бьюкенен сумеет восстановить равновесие между сторонами, сыграв на любви к стране, но он не сумел. Я думал, что смягчающее влияние христианства сможет разрешить проблему рабства, но и этого не случилось. У меня всегда были рабы, и теперь меня мучает совесть. Система рабства себя изжила, это было неизбежно. Что касается отделения, то, на мой взгляд, это не что иное, как революция. Однако, когда в высшей степени достойные и уважаемые люди создают новое правительство, основываясь именно на отделении и рабстве, будущее, как и мое собственное поведение во всей этой ситуации, не может меня не беспокоить. – За пеленой дождя его лицо казалось измученным. – Я уверен только в одном. Не важно, как каждый человек, будь то мужчина или женщина, ответит на вопрос, который вы мне задали. Мы сами виноваты в том, что случилось, и теперь всех нас ждут большие несчастья. Прощайте, лейтенант.

Он запрыгнул на облучок повозки и сел рядом с возницей. Фургон покатил вперед по грязи и быстро исчез в тумане.

Возвращаясь в гарнизон, Чарльз все думал о словах полковника. Как ни печально, но приходилось признать, что Ли прав. Страдать будут все – и Север, и Юг, пока не закончится этот кошмар.

Два дня спустя в Сан-Антонио Дэйв Твиггс сдал все федеральные гарнизоны Техаса властям штата. Тех, кто сохранил верность Союзу, вынудили отбыть в порты залива с охранными свидетельствами, хотя, как долго они продлятся, никто сказать не мог.