– Обязательно поставим, товарищ Сталин. Нам Климент Ефремович уже говорил про это, только здесь мы решили показать, как у нас на месте получилось. Не захотели очки втирать – не додумались, значит, не додумались.

– Вот это правильно. Ошибаться можно, обманывать нельзя. Что там дальше?

– Дальше, товарищ Сталин, - на правах старшего продолжил Гинзбург, - наши ленинградские самоходно-артиллерийские установки на базе Т-26 и Т-35.

Как показали в своей рекомендации работники института, танки многобашенных конструкций не имеют перспективы развития и практически, бесполезны в бою. Особенно с противопульной бронёй, как у двухбашенных пулемётных Т-26 или пятибашенных Т-35. В принципе, мы с этими рекомендациями согласны. Поэтому привезли переработанные версии самоходок на их базе.

– Это хорошо, но где мы столько стволов возьмём для переделки в орудия для САУ? Опять тришкин кафтан получается.

Тут пришлось подключиться к разговору гвардии подполковнику Ахмерову:

– Разрешите, товарищ Сталин. При составлении рекомендации наш институт изучил состояние дел с машинами, которые подлежат модернизации в САУ. По машинам на базе Т-26 ситуация следующая:

– двухбашенных танков планируемых к переделке в САУ с 76мм пушками, только 2 и 3 категории годности чуть более 1000 штук, ещё 258 штук четвёртой категории, но это, скорее всего, запчасти и источник бронедеталей;

– из дивизионных орудий калибром 76мм – с длиной ствола 30 калибров и 40 калибров требующих среднего и капитального ремонта 886 штук и требующих списания 60 штук. Кроме того есть 684 штуки полковых пушек образца 1927 года требующих среднего и капитального ремонта. Ещё 50 "полковушек" на списание.

Таким образом, если заняться переделкой только этих машин мы получим больше тысячи штук полноценных самоходных артиллерийских орудий поддержки пехоты и в придачу сэкономим как минимум пятьсот пулемётов ДТ-29.

Кроме того есть порядка двухсот штук огнемётных и химических машин на базе Т-26 третьей и четвёртой категорий годности. Это ещё как минимум сто пятьдесят самоходок. Я уже не говорю про почти 100 машин превращаемых в телеуправляемые танки. К сожалению, на данном уровне развития техники изготовить безэкипажную машину с достаточной эффективностью – это утопия. Доклад окончил, подполковник Ахмеров.

– А что это за цилиндрическое утолщение на середине ствола танка КВ? – спросил Сталин, указывая рукой на пушку очередного танка, к которому они подошли.

На этот раз слово для разъяснения взял Владимир Иванович Левицкий:

– Утолщение на стволе танковой пушки называется эжектором и предназначено оно для продувки орудия после выстрела от пороховых газов, что так и норовят попасть в боевое отделение при открывании затвора, затруднив работу экипажу.

До введения в конструкцию танковых орудий эжекторов боевое отделение танков после нескольких выстрелов наполнялось густым дымом, который мало того обзор ухудшает, но и дышать нормально не даёт.

Если мы разрежем ствол осевым сечением, то заметим, что эжектор не представляет собой в техническом плане ничего сложного:

Если рассматривать схему эжектора, можно будет увидеть в нём впускной клапан с шариком и тонкое косое сопло, расположенное под острым углом к оси ствола пушки. Работает всё это дело так:

1) Снаряд, двигаясь по стволу пушки, проходит впускное отверстие клапана (клапанов). Пороховые газы, что толкают снаряд, находясь под большим давлением, открывают этот клапан (шарик поднимается) и заполняют полость эжектора, увеличивая давление внутри него.

2) Когда снаряд проходит косые отверстия-сопла, через них пороховые газы также проникают в полость эжектора.

3) Когда снаряд покидает орудие, пороховые газы из пушки устремляются наружу - давление внутри ствола пушки уменьшается. В этот момент пороховые газы внутри эжектора, находящиеся под большим давлением, через косые отверстия-сопла из-за разницы давлений устремляются в сторону дульной части ствола, увлекая (или, говорят, подсасывая) за собой пороховые газы из казённой части ствола.

Вот так элементарная конструкция на стволе пушки, основанная исключительно на знании законов физики, решила проблему загазованности боевого отделения.

Сталин посмотрел на Левицкого с таким уважением, что всем стало ясно:

«Левицкий – это мысль, а мысль убивать нельзя».

– Странно, но я всё понял даже и без схемы. Действительно, всё просто, да и вы, товарищ полковник, великолепно всё объясняете. Но вентилятор в башню, всё-таки ставить надо?

– Конечно, товарищ Сталин. В танке кроме пушки есть агрегаты, испускающие вредные газы и дымы. Тот же двигатель, элементы трансмиссии, различные редукторы. Сам экипаж несколько часов находящийся в закрытом объёме.