– Гейдрих, что можете сказать по этому поводу? И вы, Мюллер, тоже посмотрите. Неужели прав Штирлиц, который ещё в апреле говорил, что у нас всюду «течёт»?

– С апреля мы всё перетрясли в своих ведомствах, в штабах вермахта и сухопутных войск, заодно прихватили и Люфтваффе, да так, что сам райхсмаршал Геринг сказал, что под таким надзором конструкторы не могут эффективно работать. Кое-кого мы выявили, но чтобы в таком масштабе?

– Я готов подтвердить слова группенфюрера Гейдриха и полностью разделить с ним ответственность, - подключился к разговору Мюллер.

– Тогда, что нам остаётся, господа? Только выслушать ещё раз предположения оберштурмбанфюрера Штирлица.

– Фюрер, господа, прошу не считать меня сумасшедшим или жуликом, пытающимся обвести вас вокруг пальца с какой-то целью. Моя единственная цель – принести максимальную пользу Германии и максимальный вред её врагам. Поэтому, если что покажется в моём рассказе провокационным – это, всего лишь пересказ «видений» гвардии подполковника Ахмерова.

– Ахмерофф, сказали вы, оберштурмбанфюрер? А он не из наших людей? Вы ведь знаете, в Нижней Саксонии есть городок Ахмер. Может он оттуда, вернее, его предки.

– Не знаю, мой фюрер, он сказал как-то, что он татарин, и что если его поймают в Германии, ему трудно будет доказать, что он мусульманин, а не еврей. И действительно, на восточного человека он не очень похож. Но разрешите, мой фюрер, продолжить рассказ?

Штирлиц подробно, не упуская ни одной мелочи, пересказал «видения» Ахмерова.

После его рассказа воцарилось молчание. Все думали о чём то о своём. Особенно, наверное, непосредственные «участники» Нюрнберга.

Молчание прервал фюрер, но и ему понадобились долгие пятнадцать секунд, чтобы собравшись с мыслями произнести:

– Господа, прошу вас высказаться по услышанному в порядке старшинства, от младшего к старшему, - и заметив, что Гейдрих хочет начать говорить, - нет, нет, Гейдрих, по старшинству не возрастному, а по званиям. Ваши выводы, господин Штирлиц.

– Я думаю, что в первую очередь надо думать, как это скажется на нашем плане «Вайс». Главное, что русские не возражают против нашего решения польского вопроса, а там, кто и что предсказывает - это на наших ближайших действиях не скажется. Дальнейшее надо будет планировать исходя из успеха по выполнению ближайших планов. Стратегическое планирование не входит в круг моих обязанностей, как говорят русские – эта задача не на мою зарплату, но я готов к любому повороту событий. Командуйте, мой фюрер.

Следующим взял слово Генрих Мюллер, рейхскриминальдиректор (директор имперской уголовной полиции). Он сказал, что «видения» или другие предсказания ни как не могут объяснить появления альбомов с изображениями боевой техники Германии и других стран Европы и Японии. С помощью видений можно получить вербальную информацию, а вот изображения и особенности конструкций – нет. Тут есть некоторые моменты, но они столь фантастичные, что без сегодняшней информации, он, Мюллер, не посмел бы их доложить начальству. В подвале на Александерплатц сидит один сумасшедший субъект, два дня назад переданный нам (службе безопасности) финскими властями. На дикой смеси немецкого языка с английскими словами ( в основном, так называемыми американизмами), он утверждает, что он перемещён из будущего, из 2016 года и у него есть очень важные сведения, которые он хотел бы передать лично фюреру. При нём нашлась книга русского автора Михаила Булгакова, где в числе других фантастических произведений (Мастер и Маргарита, Собачье сердце) есть и произведение Ташкент – Москва 2016-1939. Книга выпущена в этом году и в ней говорится о том, что провидением божьим Узбекистан, одна из республик, входящих в СССР, перенеслась из 2016 года в апрель 1939 года, то есть к нам, в нашу реальность.

– А в других произведениях этого автора, о чём пишется? – спросил Гитлер.

Мюллер коротко рассказал основную суть Мастера и Маргариты и Собачьего сердца.

– Вот как, значит, у него тема творчества такая – фантастическая. Это ничего не проясняет. Что вы думаете, Гейдрих, по этому поводу.

– Мой фюрер, я полностью согласен с предложениями оберштурмбаннфюрера Штирлица, о том, что пока ничто не мешает нам проводить запланированные операции. Информацию рейхскриминальдиректора Мюллера я тоже получил, и согласился, что доводить её до начальства было рано. Но теперь, в свете новых обстоятельств и информации полученной из Москвы, я думаю, этим субъектом надо заняться серьёзно. Если он сумасшедший, надо получить заключение врачей, если он русский провокатор – можно начать игру с ними, узнав, для чего они его заслали, если то, что он говорит – правда, можно посмотреть, кто ещё переместился из 21-го века, и как это можно использовать на пользу Райху. Может у него (у них) есть ещё какая-нибудь полезная информация. Этот Ахмеров, тоже может быть перенесённым.

– Позвольте, мой фюрер, - несмотря на недовольный взгляд Гитлера, в разговор включился Риббентроп, - атташе по культуре из Москвы передаёт, что прошёл пленум ЦК ВКП (б), на котором рассматривался вопрос об изменении отношения партии к религии. Может это, как-то связано с тем, что в книге говорится о переносе волей божьей? И в Мастере и Маргарите в Москву прилетает сатана. Раньше книги на эти темы не печатали.

– Да, господа, со всем этим надо разбираться серьёзно. На этом, я думаю, совещание можно завершить. Господа генералы Кейтель, Йодль и фон Браухич, прошу вас продолжить заниматься по плану «Вайс». Ничего менять пока не будем. Да, господин Йодль, обратите внимание на работу адмирала Канариса. Этот сухопутный адмирал уже почти не скрывает, что для него интересы Великобритании выше интересов Германии. Господа Гейдрих и Мюллер, продолжайте работать с вашим «американским» пациентом. Подготовьте его к встрече со мной. Господин Риббентроп, собирайте всю информацию из России, в том числе и об Узбекистане. Все свободны, господа. Штирлиц, а вас я попрошу остаться.

Глава 19. Вторая мировая началась.

– Товарищ Сталин, разрешите доложить. Сегодня в 4-30 утра по центрально-европейскому времени германские ВВС нанесли массированный удар по польским аэродромам, в 4:45 учебный артиллерийский корабль (броненосец) «Шлезвиг-Гольштейн» открыл огонь по военно-транзитному складу на польской военно-морской базе Вестерплатте под Данцигом.

– Началось? – спросил Сталин у доложившего информацию начальника оперативного отдела генштаба полковника Антонова.