Я всё-таки никак не мог до конца поверить в то, что рассказанное нам — правда. Тайные полёты к звёздам, квантовые компьютеры, другие миры, населённые людьми, палеоконтакт… возможно, что-то одно из перечисленного я бы смог принять на веру. Но чтобы всё и сразу? Может это всё-таки изощрённый психологический эксперимент, санкционированный на высшем уровне?

Особенно если вспомнить про то, что случилось до моего прибытия на объект. Агрессивный двойник, случай в поезде… Допустим, меня действительно изучают. Какой может быть цель эксперимента? Проверка психологической стабильности людей с ПТСР? Но почему именно я, всё-таки как-никак целый офицер спецслужбы! Простых парней с ПТСР вагон и маленькая тележка, в любом госпитале. Может, во мне есть что-то уникальное? Интеллект? Строить огромный подземный комплекс — лишь для того, чтобы тестировать мою психическую устойчивость? Нет, всё-таки сомнительно. Очень сомнительно…

Пока что единственное, что нам показали — это эксперимент со сборкой тессеракта. Впечатляет. Если, конечно, это не компьютерная картинка была. Показали бы больше доказательств, что ли? Больше деталей! Хотя Сергеич ведь пообещал, что расскажут и покажут…

Получается, нужно только ждать. Для нормального анализа категорически не хватает информации.

Я перевернулся на другой бок. Поворочался. Потом всё-таки встал и включил свет.

Именно в этот момент в дверь постучали. Я вздрогнул. Стук повторился. «Тут что, звонка нет?» — подумал я, накидывая халат.

На пороге стояла Диана, в спортивных штанах, кроссовках и обтягивающей майке.

— Привет, — сказала она. — Так и думала, что ты не спишь. Можно?

— Да… да, конечно, — растерянно пробормотал я, отступая внутрь каюты.

Диана вошла, огляделась.

— Тоже любишь тёплый свет? — спросила она.

— Так уютнее, — кивнул я в ответ.

— Согласна…

Она улыбнулась и подошла ко мне, глядя в глаза и явно наслаждаясь моей реакцией. Не то, чтобы я был против, но… что-то было не так. Неправильно. Я не мог объяснить, что именно.

Изобразив смущение, я почесал в затылке.

— Я вот что хотела предложить, — сказала Диана. — Сегодня снаружи хорошая погода. Может, ты хочешь прогуляться на верхнюю палубу?

Вот это было по-настоящему неожиданно.

— Э-э-э… придётся одеваться? — спросил я, подумав о холоде.

— Нет! — Диана улыбнулась. — Она крытая. Совсем наружу никто без санкции не выходит. Секретность!

— А. Вот как. Тогда конечно! — я улыбнулся и кивнул.

Мы вышли через оранжерею, полную запахов ночных цветов, земли и свежей зелени. Дошли до одного из больших лифтовых холлов. Диана уверенно выбрала кабину и быстро набрала комбинацию на панели управления, вынесенную на отдельную стойку. На ней не было цифр — лишь цветные точки, очень похожие на те, что были на дорожках в парке.

— Это на случай, если на базу проберутся враги? — пошутил я, имея ввиду цветовой код. — Чтобы они заблудились?

— Да, — серьёзным тоном ответила Диана. — Всё верно.

Я хмыкнул, но промолчал.

Приехала кабина. На вид несколько меньше той, на которой я спускался в медицинский отсек. Мы вошли внутрь.

— Такое впечатление, что ты провела здесь больше двух дней, — заметил я.

— Я здесь выросла, — улыбнувшись, ответила Диана. — И вернулась обратно два дня назад.

Вот это было неожиданно! Хотя почему нет? Комплекс большой, здесь наверняка живут семьями.

— Ого! — вырвалось у меня. — И… как оно?

— Да нормально! Только лета не хватало. И настоящего моря, а не бассейна. Родителей отпускали раз в три года, под строгим надзором в Сочи. И это были лучшие дни в моей жизни!

Я почувствовал, как пол кабины плавно надавил на стопы. Мы поехали наверх. Уши немного заложило, как в скоростном лифте в небоскрёбе.

— Родители рассказывали, что в девяностые тут было… сложно. Но как-то справились, — продолжала моя спутница.

— Деньги перестали платить? — спросил я.

— Нет, не совсем… — она чуть нахмурилась, видимо, решая про себя, стоит ли рассказывать дальше. — После смены власти учёный совет объекта принял решение не информировать о программе новое политическое руководство страны. Такая возможность была. Начали искать, где брать финансирование. И нашли. Красноярский край — земля богатая. Эпоха дикого капитализма, все дела. Так что не всё разворовывалось в то время. Кое-что шло на благое дело.

— Вот как… — дипломатично ответил я.

— Да. И так продолжалось до начала нулевых. Потом наша программа и финансирование было восстановлено в полном объёме, на государственном уровне. Я родилась в благополучное время, уже вовсю шли эксперименты по фиксации метрики четырёхмерного пространства…

Лифт бесшумно остановился и распахнул двери. Снаружи было совершенно тёмное помещение.

— Ну же, не бойся, — улыбнулась Диана, увидев моё замешательство.

— Я и не боюсь, — ответил я, пожав плечами. — Но почему темно-то?

— Сейчас поймёшь… пойдём!

Она взяла меня за руку, и мы вышли из кабины. Двери тут же закрылись, стало совсем темно.

— Пойдём, — сказала Диана и потянула меня за собой.

Стараясь запоминать направление шагов, я двинулся следом.

Через два поворота стало светлее. Наконец, мы вышли в большой зал. Потолок и стены были каменные, видимо, естественная скальная порода. На полу качественный паркет. Противоположной от входа стены не было, её место занимало огромное панорамное окно, выходящее на скалы и серебрящийся в звёздном свете снег.