Здесь было очень красиво. Особенно остро ощущался уют тёплого помещения на контрасте с брутальным холодом, в котором, казалось, не было место ничему живому.

— Ну как тебе? — спросила Диана.

— Здорово! — искренне ответил я.

— Здесь нет искусственного освещения. И вообще никаких электроприборов. Запрещено по соображениям конспирации и безопасности. Окно снаружи прикрывает пассивный голографический экран, имитирующий скалу. Ни один спутник или даже дрон его не засечёт. Не говоря о случайных туристах в долине. Мы с другими ребятами из школы любили забираться сюда и болтать о всяком… никакого родительского контроля!

Я посмотрел в её большие глаза, на дне которых отражались искорки звёзд.

«Значит, нас нельзя подслушать. Что же такого ты мне хочешь сказать?» — гадал я, но решился не форсировать события прямыми вопросами. Пускай делает так, как ей комфортно. Иначе можно спугнуть.

— Почему ты занялась плаванием? — спросил я, чтобы заполнить затянувшуюся паузу. Нет лучшего способа завоевать доверие человека, чем показать свой интерес к его жизни.

— О, это долгая история! — смутилась Диана. — Но в целом, наверно, из-за юношеского протеста. Хотелось доказать всему миру, что моя будущая жизнь совсем не предопределена, как считали родители. Они, конечно же, хотели, чтобы я стала физиком.

— Что ж, так поступают многие, — кивнул я, мысленно зафиксировав, что она говорит о родителях в прошедшем времени. — Но реально получается у единиц. Ты действительно такая способная или просто везучая?

Моя спутница рассмеялась.

— Наверно, и то и другое понемногу.

— Родители, наверно, гордятся тобой, — сказал я.

— Гордились бы, — ответила Диана. — Они погибли несколько лет назад.

Она подошла к окну. Протянула руку, будто намереваясь дотронуться до стекла, но остановила её в паре сантиметров от препятствия.

— Мне очень жаль… — сказал я.

— Тогда не смогли просчитать все последствия попыток сформировать четырёхмерную гетероструктуру внутри гравитационного колодца Земли, — продолжала она. — Первые эксперименты проводились ещё без Васи. Просто на основе моделей, сгенерированных примитивной версией квантового компьютера… в то время популярной была идея, что мы сможем пробить дорогу к звёздам прямо отсюда, из этих скал и снегов. Однако реальность оказалась сложнее. Теперь мы знаем, что такие опыты можно проводить только в точке Лагранжа.

Я подошёл к ней. Встал рядом и взял за руку почувствовав, как крепко она сжала мою ладонь. Меня распирало любопытство; очень хотелось спросить, кто такой этот Вася? Но я сдерживался. Не время.

— Я знаю, что всё было не зря, — продолжала Диана. — Поэтому вернулась. Добилась назначения в первый отряд, честно выдержав отбор.

— Это достойный поступок.

— Только я всё равно скучаю… — вздохнула она. — Слушай, да что мы всё обо мне да обо мне! Как твои родители отнеслись к выбору профессии? Так понимаю, тут протест покруче был, да?

Она улыбнулась.

— Мама умерла через месяц после выпускного из Академии, — ответил я. — Отец последовал за ней ещё через три месяца.

— Ковид? — спросила Диана. — Это ужасно!

— Нет, это было за пару лет до пандемии, — ответил я. — Они были в возрасте. У обоих инфаркт. Ушли во сне, не просыпаясь. Так бывает… знаешь, если бы они были живы — я бы, наверно, не решился пойти в спецназ. Стал бы просто хорошим оперативником.

Помолчали.

Диана развернулась ко мне и заглянула в глаза. Я уже чувствовал, что она всё-таки решилась сказать то, ради чего привела меня сюда, хоть и колебалась до последнего. Главное ничего не испортить, никаких лишних движений, взглядов, жестов…

— Ты мне снился, — сказала Диана.

Это прозвучало вовсе не романтично. Наоборот: напряжённо и даже немного испуганно.

Такой поворот застал меня врасплох. Я застыл в недоумении, хлопая глазами.

— Во сне ты дрался сам с собой, — продолжала она. — Только тот, другой ты, был будто измазан в чём-то чёрном. А ещё я знала, что от исхода вашего поединка зависит что-то очень важное, но никак не могла понять, что именно.

Она вздохнула, как мне показалось, с облегчением.

— Представляешь, что я почувствовала, когда увидела тебя? Ты в точности такой же, как во сне. И ещё… знаешь, со мной после того, как я узнала о назначении, происходили некоторые странные вещи. Человек, которого я давно знаю, коллега по кафедре, вдруг заявил, что желает мне смерти…

Я продолжал молчать, выигрывая время на размышления. Но, как назло, ничего путного в голову не приходило. Что ж, придётся положиться на интуицию. Как обычно в подобных случаях.

— Скажи, а с тобой ничего такого не происходило? — спросила Диана, по-прежнему глядя мне в глаза.

Вот он, момент истины. Проверка или всё по-настоящему? Я колебался секунду. Потом ответил:

— Происходило.

В её глазах отразилось облегчение.

— Ты ведь ни с кем не делился?

— Нет, — ответил я. — Не делился.