Возле выхода из оранжереи мы встретили Максима. Он шёл по дорожке, сосредоточенно разглядывая цветовую маркировку и что-то бормоча себе под нос. Заметив нас, он сначала удивился. А потом посмотрел на меня с выражением такой искренней детской обиды на лице, что мне даже стало немного неловко.

— Привет! — поздоровалась с ним Диана. — Тоже не спится?

— Вроде того… — насупившись, ответил лётчик.

— Приходи до завтрака в бассейн, поплаваем вместе, — подмигнула она ему.

У Максима аж плечи расправились. Он снова посмотрел на меня. «Это не то, что я подумал, да?» — читалось в его взгляде. В ответ я приветливо улыбнулся. И мы разошлись.

— Интересно, зачем он там бродил… — едва слышно прошептала Диана, когда мы приблизились к в двери её каюты.

— Думаешь, он… — начал было я, но она прислонила указательный палец к моим губам.

— Разберёмся, — сказала она. — Правда?

— Конечно, — охотно подтвердил я, когда она убрала палец. — Доброй ночи!

Прогулка на верхнюю палубу окончательно развеяла сон. Я знал, что лучше посидеть час-полтора, занимаясь своими делами, чем пытаться во что бы то ни стало уснуть. Организм живёт ритмами, и лучше к ним прислушиваться, хотя бы иногда.

Я сел перед телевизором, в хранилище видео отсортировал живые концерты, полистал список. Моё внимание привлекла запись шоу Жана Мишела Жарра в Москве, в девяносто седьмом. Редкая вещь, в нормальном качестве найти сложно. Здесь же запись была просто отличной, в максимальном разрешении. Наверняка после нейросетевого улучшения — ну и что? Главное, что красиво. И звук отличный.

Прогулка принесла новую информацию. Теперь можно попробовать подвести промежуточные итоги наблюдений и, если повезёт, сделать практические выводы. Мне хорошо думается именно под музыку.

Диана говорила о странных вещах во множественном числе, но упомянула лишь сон, в котором я дрался со своим двойником. Значит, было что-то ещё, о чём она говорить не хотела. И поэтому меня не расспрашивала, чтобы я не начал задавать встречные вопросы. Важный момент, надо запомнить.

Итак, у нас есть прорывной научный проект, который в случае успеха позволит людям путешествовать между уже открытыми обитаемыми мирами. Его практическая значимость будет куда выше, чем у первого полёта в космос. Каковы будут глобальные последствия этого открытия?

Колоссальные. Это совершенно изменит расклад сил на Земле. Если мы успеем вступить в союз с одной из внешних цивилизаций — ядерной войны не случится. Потому что взаимное уничтожение земных противников станет невозможно. Ведь наша сторона получит возможность скрыть значительные силы и резервы в далёком космосе и вернуться вместе с новыми союзниками, чтобы заново осваивать очищенную от противников планету. Скорее всего, в этом и будет заключаться главная цель нашей миссии. Поиск союзников. Переговоры. Начало большого торга.

Учитывая всё происходящее в мире, такая перспектива выглядит крайне привлекательной для нашего руководства. Но она же несёт огромные риски, Диана права: если об этом узнают раньше времени на Западе — война начнётся немедленно, безо всяких предлогов, только чтобы нас остановить.

Получается, что Сергей немного покривил душой, когда сказал, что нам предстоит стать исследователями. Мы будем не исследовать, а договариваться. Выполнять роль дипломатов.

И это, кстати, объясняет все скрытые психологические тесты на уровень эмоционального интеллекта, которых нас постоянно подвергают с того момента, как объявили нам об участии в проекте!

Разговор в поезде, перелёт с высадкой в морозной ночи при полном отсутствии инструкций, изъятие личных вещей, унизительный медосмотр с раздеванием… все возможные модели практических ситуаций для определения реальной картины состояния эмоционального интеллекта, которую не даст ни один синтетический тест! Ну и отдельно давление на мою недавно приобретённую «больную мозоль». Боязнь холода. Я стараюсь бороться с этим, как только могу: снегом обтираюсь, принимаю контрастный душ, но факт остается фактом: теперь холод — это моё слабое место. И они об этом знают.

Вопрос: является ли Диана экспериментатором, или же её просто используют в тёмную, зная особенности каждого из нас? Я вспомнил про бассейн. Выражение её лица, тон. Нет, скорее всего, она это сделала искренне, для себя. Не ради эксперимента. Значит, она такая же подопытная, как и я сам. Несмотря на своё прошлое.

Кстати, я даже понимаю, почему она это сделала. Защитная агрессия. Ей нужно было доказать самой себе, что я просто обычный человек, а не оживший ночной кошмар.

Следующий вопрос. О странностях. Диана предполагает, что это какие-то побочные эффекты предстоящих полётов. Возмущение континуума. Что ж, допустим. Каковы шансы, что экспериментаторы и теоретики о них тоже знают? Прямо скажем, высокие. Может, они уже сталкивались с чем-то таким, когда запускали зонды?