Наверх я выбрался третьим. Видимо, Влад и Антон никогда раньше с альпинизмом не сталкивались, но всё равно справились с заданием очень достойно. Они отстали от меня на какую-то секунду.

Я перевёл дыхание и огляделся. Мы стояли на ровной каменистой площадке. Чуть в стороне проходила ограждённая перилами из нержавейки дорожа с абразивным покрытием. Она вела к огромному сооружению из серого бетона в форме цилиндра, стоящего на основании. Диаметром тот был метров пятнадцать и высотой не меньше десяти. Пещера, в которой его построили, была по-настоящему исполинской: естественный каменный потолок терялся в темноте наверху.

Максим торжествующе улыбался. Всё-таки успел первым. А ведь ещё претендовал на то, что у него с Дианой что-то есть… по крайней мере, в моём сне.

По дорожке к нам быстро приближался полковник Геращенко.

— Испытуемый Фёдоров! — крикнул он, когда подошёл к ограждению дорожки возле нас.

— Я! — ответил Максим.

— Поздравляю с успешным выполнением первого задания! В качестве поощрения вам предоставляется приоритетное право на прохождение самого главного из тестов на общую подготовку, а именно определение толерантности к повышенной гравитации! — Прокричал инструктор.

Я покосился на цилиндрическое сооружение. А не центрифуга ли часом внутри?

— Есть! — бодро ответил лётчик. Он всё ещё широко улыбался.

— Ко мне — шагом — марш! — скомандовал полковник. — Остальные могут быть свободны до обеда!

Я размышлял секунду. Посмотрел на Диану. Да ответила недоумённым взглядом.

— Подождите, — сказал я, обращаясь к инструктору. — Максиму нельзя на центрифугу.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться! — недовольно прорычал инструктор.

— Как вас по имени-отчеству? — продолжал я.

Полковник сжал челюсти. Однако сдержался. Что ж, похвально.

— Валентин Геннадьевич, — ответил он. — Вам можно, в порядке исключения. Из уважения к вашему бывшему управлению.

— Благодарю, — кивнул я. — Дело в том, что Максиму никак нельзя проходить тесты на центрифуге прямо сейчас.

Лётчик, глядя на меня, ухмыльнулся.

— Женя, надо уметь проигрывать, — произнёс он, глядя на меня со смесью презрения и высокомерия.

Я, разумеется, никак на это не отреагировал.

— У меня есть важная информация, — продолжал я.

— Хорошо, — кивнул инструктор. Он окончательно вышел из роли солдафона. Видимо, почувствовал, что ситуация серьёзная. — Я слушаю.

Я огляделся.

— У меня нет права принимать доклады конфиденциально, без основной группы испытуемых, — добавил инструктор. — Не сейчас.

— У меня есть основания полагать, что с центрифугой что-то не так, — продолжал я.

— Она проверена и обслужена по высшему разряду. По-другому у нас не делают, — возразил инструктор. — Однако я распоряжусь о дополнительной проверке, если вы назовёте источник информации.

Я вздохнул.

— Мне приснилось, что Максим Алексеевич погиб, — ответил я.

Диана бросила на меня обеспокоенный взгляд.

— Приснилось… — повторил полковник.

— Совершенно верно, — кивнул я. — Но я думаю, что это не просто сны. Поговорите с научным руководителем, сообщите ему, что я сталкивался с необычными явлениями с тех пор, как меня назначили в отряд. Думаю, он в курсе и сможет подтвердить серьёзность моих слов.

Полковник посмотрел на меня прищурившись. Остальные члены отряда растеряно переглядывались. Диана смотрела на меня со смесью тревоги и презрения.

— Добро, — кивнул инструктор. — Все присутствующие шагом-марш за мной.

— Но… — попытался было возразить Максим, но полковник посмотрел на него так, что тот осёкся на полуслове.

Нас отвели в закрытое помещение, где был только стол, несколько стульев и большой проектор под потолком. Оно находилось чуть в стороне от главного корпуса, внутри которого размещалась центрифуга.

Пара часов прошли в полном молчании. Помещение наверняка прослушивалось. Диана пыталась общаться со мной с помощью жгуче-холодных взглядов, но я её просто игнорировал.

Наконец, входная дверь открылась и на пороге вместе с полковником Геращенко показалась Светлана Юрьевна и Сергей Сергеевич, собственной персоной.

— Евгений Викторович, — обратился он ко мне. — Спасибо. Моё почтение.

Он кивнул.

— Замыкание на обводке силового реостата, — продолжала Светлана Юрьевна. — Обнаружили не сразу, пришлось покопаться. Скажите спасибо Сергею Сергеевичу — он настаивал.

— Спасибо, — ответил я.

— Я обращалась не к вам, а к Максиму Алексеевичу, — ответила Светлана Юрьевна.