Паркер потратила на ремонт последние десять центов, которые накопила со времен учебы в университете. Коммунальные услуги станут проблемой, пока она не найдет работу. Термостат стоял на восьмидесяти двух, а зимой она будет уменьшать его до шестидесяти пяти. Но она не была бездомной и не жила с родителями; и это все, что имело значение.

Пока Паркер готовила первый официальный ужин в своем доме, во входную дверь постучали. Со стопроцентной уверенностью она знала, что у порога стоит Джейни Круз, женщина-беспокойство.

Дорогой мамочке не удалось держаться в стороне более трех часов. Никаких вечеринок или оргий в ближайшем будущем Паркер не светило, но она хотела, чтобы ее варианты оставались открытыми, а родители не приходили к ней по своему желанию.

Она выключила газовую горелку и сняла со сковороды сэндвич с жареным сыром.

— Горячо! Ай!

Сэндвич приземлился на тарелку, что было полнейшей удачей. Посасывая обожженные пальцы, Паркер медленно приблизилась к двери, едва сдерживая смех.

— Да. Да! ДА! О, дай его мне! Сильнее! Быстрее! О… боже… поработай языком! — Паркер стонала и кричала, а затем прикрыла рот, чтобы заглушить смех. Сатана знал ее по имени, в этом она была уверена.

Нужно установить камеру над входной дверью, чтобы видеть лицо мамы. Этот пункт стоял перед устройством открывания гаражных ворот в списке вещей, которые требуется успеть сделать. За несколько секунд она скинула шорты и майку, оставшись только в нижнем белье. Дрянной поступок, но Паркер любила хорошие шутки. Она открыла дверь, избавляя Джейни от надвигающегося сердечного приступа или инсульта.

— Извини, ты застала меня посреди… вот, дерьмо! — Паркер прыгнула за дверь, когда старые деревянные ступеньки заскрипели под спускающимся по ним мужчиной, и он оглянулся на нее.

— Вы не моя мама. — Она поежилась от вырвавшихся слов, выглядывая из-за двери.

Он сжал губы и согласно промычал.

— Полагаю, вы должны испытывать облегчение, что я не ваша мама.

Она поморщилась от выступившей на коже испарины смущения.

— К сожалению, нет.

— Мой… гм… — он поправил красную кепку «Кабс», на краткий миг показывая спутанную темную шевелюру, а затем опустил козырек ниже на глаза. У него было красивое лицо и высокое, стройное тело, которое идеально облегали темные джинсы и серая футболка.

— Мой пес убежал со двора. Думаю, он за вашим сараем. Я просто не хотел бродить вокруг вашего дома, не сообщив о своих намерениях. Знаете… люди охраняют свою собственность с оружием. Но я, э-э… сомневаюсь, что у вас в данный момент есть ружье.

Он держал взгляд опущенным, как настоящий джентльмен.

— Я… — он мотнул головой в сторону, — …ваш сосед с южной стороны, Гас Уэстман.

— Конечно. Да. Позвольте мне… э-э… одеться, и я помогу вам в поисках.

Гас покачал головой.

— Незачем. Возвращайтесь к своим делам.

Паркер оставила дверь приоткрытой на дюйм и подняла одежду с пола.

— Это не то, как звучало. Я просто симулировала оргазм, — прокричала Паркер из-за двери. Натянув шорты, она закатила глаза. — Я не то хотела сказать, — прошептала она про себя, натягивая майку.

— Не мое дело. Я… пойду искать Рэгса.

— Я сейчас выйду!

Сунув ноги в выцветшие темно-синие конверсы Chuck Taylor, она захватила с кухни сэндвич и выбежала через парадную дверь.

— Рэгс? Его так зовут?

— Ага. — Гас оглянулся через плечо, пока она бегом догоняла его, по нервной улыбке и проблемой с поддержанием зрительного контакта было видно, что он смущен.

— Пастушья собака?

Гас кивнул. Когда они пробирались к сараю, спутанные сорняки и трава шуршали и потрескивали, испуская теплый землистый аромат.

— Так я и думала. Я видела его в вашем дворе. Кстати, я Паркер.

Еще один быстрый взгляд в сторону.

— Рад знакомству. Я встречал вашего отца. Он сказал, что вы собираетесь переехать в фермерский дом.

— Папа не упоминал о вашей встрече. Прошлым летом мы с восхищением наблюдали за строительством вашего дома. Я видела ваш фургон «Уэстман Электрик», но не знала, что вы его владелец. Сэндвич?

Разорвав липкий сэндвич, она предложила ему половину.

— Нет. Я в порядке.

— Он с хаварти и Пеппер Джеком.

Несомненно, величайшее сочетание сортов сыра когда-либо расплавленных между двумя кусочками хлеба могло стереть любые воспоминания о полуобнаженной девушке, открывшей дверь.