Паркер выбросила шерсть в ведро и осмотрела сарай, полный всевозможных инструментов, аккуратно разложенных по своим местам на крючках или полках. Никакой паутины в пределах видимости.

— Я ценю организацию. Мой дедушка работал здесь по дереву, но это была катастрофа. После его смерти мы с отцом все убрали и расставили по местам, чтобы каждая вещь была на своем месте. Я получаю от этого странный кайф. Не что-то вроде гермафобской фигни, связанной с ОКР, а просто старая добрая организация. Понимаете?

Гас медленно кивнул, загипнотизированный жизненной энергией, проистекающей из каждого дюйма ее тела. И эта улыбка… такая чертовски идеальная.

— У вас есть дети? — У нее имелся способ снова окунуть его в реальность.

Ему это требовалось, также как и его члену.

— Нет. Только Рэгс.

— Ой. Простите, в этой бейсболке я не могу угадать ваш возраст… — она покосилась на его голову, — …может, вы седой или с большой лысиной на макушке?

Она ударила его по яйцам своим остроумием, не переставая при этом улыбаться и опасно сверкать голубыми глазами.

Гас снял бейсболку и наклонил голову вперед.

— Пока нет ни седины, ни лысины. Но спасибо, что заставили меня почувствовать себя старым. Хочу ли я знать ваш возраст?

— Имеете в виду, хотите ли знать его, чтобы не чувствовать себя грязным старикашкой, пялившимся на мои ноги, или всего лишь чтобы не испытывать вину из-за того, что женаты?

Он прижал кулак к губам, скрывая ухмылку.

— Черт возьми, вы точно знаете, как надрать парню яйца.

— Просто поддразниваю. Забирайте собаку домой, наденьте клетчатые тапочки Lands' End и кардиган и наслаждайтесь черносливовым соком, не беспокоясь о таких тривиальных вещах, как неуместный взгляд на ноги несовершеннолетней.

Гас издал смешок, который зародился глубоко внутри и был чертовски приятным.

— Вы — бедовая.

Она обернула шнур вокруг ножниц и снова поднялась на носочки, чтобы вернуть их обратно на верхнюю полку.

— Хватит пялиться на мои ноги и задницу, старикашка.

— Поблагодари девчушку, Рэгс. Я хочу вернуться домой и устроиться в своем кресле до того, как начнется «Театр шедевров» (прим.: «Театр шедевров» — телесериал-антология, в котором представлено множество известных британских постановок).

Все еще стоя на цыпочках, Паркер оглянулась через плечо и ухмыльнулась.

— Спокойной ночи, мистер Уэстман.

Он погнал Рэгса к двери.

— Ради бога, зови меня Гас. Мистер Уэстман — мой отец.

— И сколько ему… сто?

Гас повернулся, наслаждаясь ощущением искренней улыбки на своем лице. Давненько она там не появлялась.

— О, эй?

Он удержал дверь прямо перед тем, как она закрылась.

— Да?

— Мне нужно перенести несколько розеток. Ты берешься за мелкие заказы?

— Не так уж и часто, но для тебя сделаю исключение.

Она стряхнула собачью шерсть с рубашки и шорт.

— Буду признательна. Никакой спешки. Как только у тебя появится свободное окно в твоем графике.

— Я приду утром.

Паркер отмахнулась от него.

— Нет. Не в выходные. Вероятно, это твое свободное время. Серьезно, не торопись. Я пока прекрасно обхожусь удлинителями.

— Приду около девяти, — отрезал он и ушел, чтобы лишить ее возможности продолжить спор.

*

— Притормози, приятель. — Гас перехватил запястье паренька за секунду до того, как его пухлый пальчик нажал пожелтевшую кнопку дверного звонка.

— Почему?

Гас взъерошил копну светлых волос, прикрывавшую невинные карие глаза мальчика. С такой прической он немного смахивал на Рэгса.

— Мы рано. Давай несколько минут посидим на крыльце.

Усевшись на верхнюю ступеньку крыльца, они стали наблюдать за порханием бабочек и мельтешением птиц и белок, пока Паркер распевала второй куплет песни Тейлор Свифт «Shake it Off».

— Мне нравится эта песня.

Гас усмехнулся.

— Да? Ей, видимо, тоже.

За Тейлор последовали Maroon 5 с «Moves Like Jagger». И в этой песне Паркер знала каждое слово. Проверив время на телефоне, Гас ухмыльнулся и слегка покачал головой, в то время как девятилетний мальчик мотал взлохмаченной головой, постукивая ногой в такт. В 8:55 концерт закончился. Последние пять минут они выжидали, дабы убедиться, что выступления на бис не предвидится.

Поняв, что занавес опущен и свет на сцене погас окончательно, мальчик позвонил в дверь, а Гас стоял в нескольких футах позади, осматривая пустые цветочные ящики под окнами и висящие в каждом углу цветочные горшки, ожидающие, когда их наполнят.