— Ну, я не особо этим горжусь. — Она застегнула молнию на платье и поправила спутавшиеся волосы. — Мой парень изменил мне с сестрой. Я саботировала день ее свадьбы…

— Ты — что?

Паркер махнула рукой.

— Это длинная история.

Она достала из холодильника поднос с желейными шотами.

— Суть в том, что я должна быть последним человеком в мире, готовым завязать роман с женатым мужчиной. — Поднеся пластиковый стаканчик к губам, она выпила шот вишневой водки. — Это похоже на худший случай кармы. И если я говорю, что не жалею об этом, то подразумевается, что я этого не стыжусь, но я стыжусь. — Она выпила еще один шот. — И все же я позволила этому случиться. Я хотела, чтобы это случилось. Но я ни за что не расскажу о нас никому из своей семьи или друзей.

— Ты приготовила их для меня. — Гас схватил ее за запястье, когда она поднесла к губам третий стаканчик. Он перенаправил его себе в рот. — Ммм… вишневый.

— А есть другой вкус? — ухмыльнулась она.

Гас обхватил ее затылок и прижался губами к ее лбу. Нежный жест именно в тот момент, когда она нуждалась в нем больше всего. Она сдержала слезы, потому что с Гасом чувствовала себя как дома, но он не был ее домом, и он не был тем парнем, которым она могла бы похвастаться перед друзьями или пригласить на ужин с родителями.

— Я не буду тянуть. Просто пообещай, что дождешься меня… желательно, не давая доктору Здоровые Стопы забраться к тебе в постель.

Она сморгнула эмоции и отстранилась, быстро выпив еще один шот.

— Я не могу ждать женатого мужчину. Это самая жалкая вещь на свете. Это все равно что отказаться от стипендии и занятия любимым видом спорта ради того, чтобы последовать за каким-то парнем в выбранный им колледж.

Гас держал шоты в кулаке, и они исчезали один за другим.

— Я не могу развестись в одночасье. Но соберу сумку с вещами и уеду сегодня вечером. Остановлюсь у родителей или в отеле, если тебе так проще.

— Мне все равно, где ты спишь. Это не мое дело.

Он схватил ее за руки и притянул к себе.

— А что, если я хочу быть твоим делом?

— Это не любовь, Гас. Пока нет, — прошептала она.

— Любовь глупа. Так что мне плевать, любовь ли это. Ты — лучшая часть каждого проклятого дня. Ты — солнечный свет, смех и гребаный кислород в моих легких. Если эта жизнь — игра, ты заставляешь меня хотеть играть в нее вечно, черт возьми, и не важно, выиграю я или проиграю.

Прищурившись, она скривила губы.

— Хм… убедительная речь, но я на нее не куплюсь. Ты уже произнес мне речь о желании. И мы сейчас ужасно выглядим и пахнем сексом из-за желания, а не из-за кислорода в легких. Тебе придется показать мне нечто большее, чем просто эрекцию, чтобы я поверила, что я твое солнышко.

Он отпустил ее и повернул к стойке.

— Загляни в пакет, солнышко.

Она схватила коричневый пакет и заглянула внутрь.

— Мистер Уэстман…

— Я не твой учитель.

— Очень жаль. У меня всегда была фантазия о сексе с кем-то авторитетным.

Она сунула руку в пакет.

— Какой предмет ты хочешь, чтобы я тебе преподавал? — Он подошел ближе, как хищник на охоте.

Паркер хихикнула, вытаскивая из пакета пончик с посыпкой. Откусив кусочек, она предложила ему.

Он покачал головой.

— Тебе сначала следует съесть кусок пиццы, пока она не остыла.

— Моя мама не одобрила бы, чтобы ты потакаешь моей тайной зависимости, но мне это нравится.

— Думал, твоя тайная зависимость — это я.

Рэгс залаял у задней двери.

— Кажется, Рэгсу я нравлюсь больше, чем ты. — Паркер откусила еще кусочек пончика.

Гас впустил его внутрь, покачав головой, когда Рэгс пробежал мимо него прямо к Паркер. Она достала из пакета пиццу и бросила Рэгсу кусок колбасы.

— Ты кормишь его объедками и вяленой индейкой, конечно, ты ему нравишься.

Ее улыбка медленно сникла, она положила остатки пиццы и пончика на стойку и вытерла руки полотенцем.

— Ты разобьешь мне сердце. Я чувствую это.

Слезы защипали ее глаза.

— Один месяц. — Она сморгнула эмоции. — Я позволю тебе погубить меня через один месяц.

Гас приподнял ее подбородок пальцем.

— Я не разобью тебе сердце. Но ты разбиваешь мое, говоря, что я тебя погублю.

В один миг по ее щеке скатилась одинокая слеза.

— Я считала себя хорошим человеком, — прошептала она.

Грустно улыбнувшись, Гас нежно поцеловал ее в губы, а затем во влажную щеку.