— Я приспосабливаюсь к семейной жизни, — говорю я.

Тито фыркает. — Скажи Лазаро, что ему нужно чаще тебя выпускать. То, что он не умеет развлекаться, не значит, что и ты не можешь развлекаться.

Несмотря на предположения Тито, это не Лазаро мешает мне участвовать в семейных мероприятиях. Я та, кто отклоняла приглашения, когда могла. У меня просто нет сил притворяться, будто все в порядке. Большинство дней я едва могу встать с постели. Сегодня я пришла, потому что мама сказала мне, что это не обязательно.

Лазаро было бы все равно, даже если бы меня не было дома большую часть дня. Он холоден и бесчувственен. Единственный раз, когда я видела его каким-то образом затронутым, это когда…

Нет. Не думай об этом.

Я меняю тему. — Как дела, Тито?

Его длинные пальцы стучат по рулю. — Замечательно. Работы много.

— Я думала, вы кучка трудоголиков, — поддразниваю я, стреляя в него усталой улыбкой в окно заднего вида.

Мгновение он смотрит на меня, а потом его плечи чуть-чуть расслабляются.

— Да, конечно, мы такие. Ты знаешь, что я говорю, Вэл. Высплюсь на том свете. Но одно дело покончить с собой ради семьи, и совсем другое — выполнять приказы каких-то придурков. — Он засовывает сигарету в рот и хватает зажигалку с приборной панели. — Я никому не комнатная собачка. — Слова выходят приглушенными, когда он зажигает дым. — И я не собираюсь уткнуться носом в чье-то дерьмо.

Я пытаюсь понять это утверждение. — Папа заставил тебя работать на кого-то другого?

Тито опускает окно и выпускает облако дыма. — Я, мой отец, Лазаро, даже Винс. Мы гоняемся за дерьмом, в котором нет никакого смысла. Я думаю, что это все чертовски отвлекает, но меня никто не слушает.

При упоминании моего старшего брата мои уши навострились. Винс находится в Швейцарии, работает в одном из банков и управляет значительной частью капитала клана. Если он замешан, значит, происходит что-то важное. Какая-то деловая сделка?

— Кто другая сторона? — Я спрашиваю.

Тито затягивается сигаретой и качает головой. — Не беспокойся об этом. Ты видела тот новый фильм на Netflix об инопланетянах? Это настоящий мозговой штурм.

Мы болтаем о телевидении всю оставшуюся часть пути, и я пытаюсь скрыть удушающий страх, который испытываю по мере приближения к дому Лазаро. Я отказываюсь называть его своим домом. Я никогда не чувствовала себя там как дома. Для меня это тюрьма без выхода.

Мы проходим через ворота и выезжаем на длинную подъездную дорожку. Тито целует меня в щеку на прощание. — Береги себя, Вэл. И дай мне знать, если найдешь что-нибудь интересное для просмотра.

Я обещаю ему, что сделаю это и прохожу через парадную дверь.

Мой муж стоит на кухне, глядя на свой iPad, повернувшись ко мне спиной. На нем стально-синяя рубашка на пуговицах, пара черных брюк и кожаный ремень, его обычная деловая одежда. Мои мышцы расслабляются. Лазаро всегда переодевается во что-то более удобное, прежде чем мы начинаем. Может быть, сегодня ничего не произойдет.

— Добро пожаловать домой, — говорит он, не отрывая взгляда от экрана. — Как прошел девичник?

Ему на самом деле плевать, но он любит действовать. Я не знаю почему. Не похоже, что здесь есть кто-то, кого нужно убедить, что у нас нормальный брак.

— Отлично. — Я подхожу к раковине и беру пустой стакан, чтобы наполнить его водой. — Тито сказал, что я нужна тебе здесь. На прилавке у раковины лежит небольшой кожаный рюкзак. Это не мое. Лорна, наша экономка, оставила его там?

Лазаро поднимает на меня взгляд и смотрит, как я пью. Когда я заканчиваю, он мягко улыбается и протягивает мне iPad. Холодный ужас скручивается внутри моего живота. Я знаю этот взгляд. Это может означать только одно.

— У меня есть для тебя кое-что особенное, — говорит он тихим голосом, поднося руку к моему лицу. Его пальцы проводят по моей щеке. — Взгляни.

Я сглатываю и смотрю вниз.

На экране камера нашего подвала.

А на холодном бетонном полу, свернувшись в позе эмбриона лежит женщина.

ГЛАВА 2

ВАЛЕНТИНА

Мое окружение тускнеет. На ладонях пленка холодного пота. Под моей кожей начинают ползать и ползать миллионы маленьких червяков.

Всякий раз, когда Лазаро приносит новую жертву, все всегда начинается так. Адреналин бурлит в моих венах и вызывает рвоту. Иногда мне хочется, чтобы мой мозг и тело просто отключились.

Я называю их жертвами, хотя большинство из них плохие люди. Они воры, преступники и убийцы с резюме, столь же разнообразным, как коробка цветных карандашей. Но все они умирают одинаково.

В моей руке.

— Кто она такая? — я спрашиваю.

Уголки губ моего мужа приподнимаются, когда он смотрит на женщину на экране. — Маленькая мышка Казалезе. Мы могли бы оставить ее на какое-то время.

Я хмурюсь. Что это значит? И это странное прозвище… Он никогда не называет людей, которых приводит сюда, какими-то особенными именами.